Anamnesis morbi. (История болезни) - [45]
— А иней на теле? С ним что стало?
— Что-что! Растаял. Сразу же, кажется, как только свет погас. Я же говорю, темно было, не видно ни черта. Но, помнится, когда я тебя массировал, на груди уже только вода была.
Я ощупал левую руку и грудь. Все мокрое и холодное. Но никаких намеков на иней. Обошлось на этот раз? Или грядет продолжение.
Петрович между тем продолжал:
— Палыч, ты бы не помирал больше, а? Знаешь, каково это — в полной темноте реанимировать? Да и вообще… сколько можно!
— Ладно, уговорил, не буду. Самому противно. Кстати, ты мне, кажется, ребра сломал, — посетовал я, растирая больные места.
— Ха! Сам же твердил: эффективного массажа сердца без перелома ребер не бывает! — уличил меня в двойных стандартах коллега.
— Ну, говорил! — согласился я. — И, кстати, был прав: перед тобой живой благодарный пациент со сломанными ребрами. Все сходится!
Петрович гулко захохотал. Я тоже. Напряжение последнего часа схлынуло. Вот только надолго ли?
Просмеявшись, Ванька по-дружески ткнул меня кулаком в бок Я охнул: увесистый кулак друга угодил точнехонько в очаг боли. Петрович, разумеется, этого не заметил.
— Ладно, с твоей очередной кончиной и чудесным воскрешением прояснили. Валяй, рассказывай про хозяина.
— Про Хозяев! — поправил я его.
— Да мне фиолетово… Кто они такие?
— Иван, давай договоримся: я тебе сейчас совсем уж чудные вещи рассказывать буду, но ты учти — я не свихнулся! — на всякий случай предупредил я.
Даже в темноте было видно, как он вытаращил глаза:
— Палыч, ты чего?! После всего, что я сегодня видел… да я в зеленых человечков и злобных больничных гоблинов поверю, как в таблицу умножения!
— Ну, положим, злобный зеленый гоблин у нас и так имеется… начмед с бодуна в понедельник на пятиминутке.
Петрович загоготал, видимо, живо представив себе нашего начмеда Гадёныча. Вообще-то, полностью его звали Алексей Кадинович. Да и это было не совсем полным его именем: начмед уродился где-то в степях то ли Киргизии, то ли Казахстана и был наречен соответствующим образом. Но в русской транскрипции его имя звучало столь длинно и непотребно, что эволюционировало до простого и привычного славянскому уху «Алексея». А вот отчество осталось исконное: Кадинович (Кадиныч для краткости). Но, в силу редкой пакостности носителя отчества, оное было давным-давно преобразовано народными массами сначала в «Гадиныч» (с ударением на «а»), а позже — в «Гадёныч» (с ударением на «ё»). Да так и прилипло. Как-то мы с коллегами, коротая время на дежурстве, пытались подвести теоретическую базу под эволюцию «Гадиныча» в «Гадёныча». Точку в научном диспуте поставил Витаминыч, внезапно проснувшийся и изрекший:
— Мелковат для гада. А вот для гадёныша — в самый раз!
Пика гнусности Гадёныч достигал к утру понедельника. Ибо в выходные не дурак был выпить. На утренней пятиминутке начмед появлялся во всей красе утомленного алкоголем тела: ровного зеленого цвета, с трясущимися ручками и абсолютно неразличимыми на измятом лице глазками. И уж конечно, абстинентная ломка никак не добавляла положительных качеств и без того мерзкому характеру Гадёныча. Да, прав Петрович, злобный зеленый гоблин у нас уже есть.
Кряхтя, я поднялся с пола и уселся в кресло. Опасливо покосился в сторону окна: разумеется, отражения своего не увидел. Как только погас свет в ординаторской, окно перестало быть зеркалом и стало просто окном. Теперь за стеклом была лишь непроницаемая ночная чернота.
Петрович тоже встал и подошел кокну. Ощупал рамы и присвистнул:
— Вот дела! Растаяло все.
— Шторы задерни. Попробуем свет включить, не сидеть же теперь в темноте до утра, — попросил я.
— Так ты мне объяснишь все-таки, что это было и при чем тут свет?
— Объясню, объясню… Только вот что: если вдруг после того, как свет зажжется, опять начнется что-либо подобное…
— Я тут же его вырублю! — понятливо кивнул приятель. И нетерпеливо добавил: — Рассказывай давай!
Он задернул шторы и подошел к выключателю.
— Готов?
Я ощутил неприятный холодок под сердцем.
— Готов.
Неожиданно яркий после темноты свет резанул по глазам. Я зажмурился и почувствовал на своем запястье пальцы Петровича:
— Ты как?
— Да жив пока. Вроде даже снегом не покрываюсь.
Ванька отпустил мою руку и плюхнулся на диванчик.
— Ну? Я весь внимание.
Я вздохнул и начал:
— Видишь ли, после смерти человека его душа попадает в Улей…
…Мой рассказ занял почти полчаса. Петрович внимательно слушал, ни разу не прервав меня, лишь изредка покачивая головой и покручивая большими пальцами сложенных на животе рук.
— Так что найдя жезл, я не только чудо-целителем стану, но еще и мир спасу! — подвел я итог своему монологу.
Петрович продолжал молчать. Видимо, услышанное прозвучало для него как полная фантастика. Впрочем, я предупреждал…
— Слушай, Палыч… А все это, ну, про Ульи, Хозяев и прочая… ты откуда узнал? Это же не Антониди рассказал, верно?
Приятель мой зрил в корень. Как ни крути, а скрыть существование знакомого полтергейста не удастся. Я криво улыбнулся и признался:
— Нет, не Антониди. Хруль.
— Сам ты хруль! — немедленно отреагировал Петрович, обиженно поджав губы. — Я тебя серьезно спрашиваю!
Обычная районная больничка становится ареной страшных событий. В округе происходят непонятные, мистические убийства молодых женщин, причем каждая из них ждет ребенка! Человек-тень настигает своих жертв, всякий раз непостижимым образом исчезая с места преступления и не оставляя никаких улик…Кому же нужны нерожденные души? Стоит ли верить старой цыганской легенде, обещающей бессмертие?Это вынужден выяснять Пал Палыч Светин, назначенный в больницу врачом и сразу втянутый в водоворот страстей. Вместе с лейтенантом милиции он пытается противостоять убийце с нечеловеческими способностями и недюжинной силой.
Кого можно встретить поздней ночью на мосту? Будет ли это считаться случайной встречей с абсолютно незнакомым человеком или это так было задумано? Пройдет ли он мимо или решит судьбу того, кто встал слишком близко к краю моста? В оформлении обложки использовано изображение с сервиса pixabay.
Жизнь в государстве Демора держится на политических браках. Если девушка признана непригодной для брака, ее ждет незавидная участь. О выгодном замужестве мечтают все девушки Деморы. Все, кроме острой на язык и рожденной без титула Сальвии. Она мечтает вовсе не о браке по расчету, а о независимости. Сальвия хорошо образованна, и ей удается стать помощницей самой могущественной свахи государства. Она отправляется в опасное путешествие, сопровождая лучших невест страны. Едва ли кто-то подозревает, что она шпионка королевского военного эскорта. Сможет ли Сальвия вычислить предателя в игре, где каждый меняет маску?
Джим Батчер ошарашил всех своих поклонников, убив Гарри Дрездена в конце романа «Перемены». Следующий роман, «История призрака», был написан с точки зрения призрака Гарри! Если вы ещё не читали «Холодные деньки», то сначала прочитайте новеллу «Гром среди ясного неба». В ней молодая ученица Гарри Дрездена, пытаясь противостоять силам тьмы без своего наставника, обнаруживает, что стать его достойной преемницей не так-то просто, и что ей лучше побыстрее научиться всему — иначе она погибнет.
Сказка или быль? Что же происходит? Мегаполис Тридевятинск живет своей обычной жизнью, но Сергей Соловьёв чувствует, что с этим городом что-то не так. Какую тайну скрывает славный город Тридевятинск? Автор обложки – Сергей Сидоренко.
Кейт Галлахер не боится темноты. Она охотится на монстров. Август Флинн – чудовище. Он не может стать человеком. И обречен играть свою партию, чего бы это ему ни стоило. Темные силы выходят из тени. Война монстров с людьми приближается к кульминации.
Не сидится Магдалене ишт Мазере на посту секретаря. Пусть и платят хорошо, и работа не такая нервная, как прежде, тянет ее вновь раскрывать дела о незаконной магической практике. Разумеется, Магдалена не смогла пройти мимо, когда доверявший прежде начальник вдруг начал прятать письма. А тут еще странная экспертиза… Словом, бывших сотрудников Отдела по работе с магией не бывает, а в королевстве достаточно людей, готовых на убийство во имя сохранения собственной тайны. И на чины они не посмотрят.