Analyste - [20]

— Я бы на вашем месте, поручик, встречала бы меня с шампанским. — После этого вступления она перешла на свой нормальный тон. — Ты не относишься к моим постоянным клиентам, а потому я не была морально обязана выгораживать тебя… м-м… как бы это повежливей, недалекого и забывчивого человека, перед полицией. В моей, мягко говоря, насыщенной жизни и без того хватает проблем.

Аналитик мысленно проклял себя: в суматохе трудного дня и нелегкого вечера он просто забыл связаться с Леной и предупредить ее о своем алиби и ее роли в его защите.

— Лена, я стою на коленях, у меня текут слюни умильной благодарности, а руки тянутся к бумажнику! Шампанское, естественно, тоже за мной.

— Бумажник мы обсудим потом, — деловито ответила африканская Афродита, — слюни тоже пока побереги, а сейчас меня более интересуют иные твои способности. Я много чего, по своей доброй воле, рассказала африканцам, включая точное описание продолжительности нашего… гм… общения и как оно происходило. Можно сказать, что на меня нашло вдохновение: тот пожилой мулат, наверное, до сих пор мучает свою «скво». В общем, поручик, помимо денежной поддержки, я ожидаю получения моральной и прочей сатисфакции.

Последнее слово она попыталась произнести с иронией, все так же насмешливо изображая грудную томную интонацию, но получилось несколько фальшиво: почему-то стало понятно, что на самом деле она настроена очень серьезно, но по какой-то причине этого стесняется.

После этого монолога Лена не торопясь поднялась с дивана и, слегка покачивая идеальными бедрами, направилась к Аналитику. Тот давно не бывал объектом откровенного вожделения со стороны привлекательной молодой женщины, но сразу вспомнил все сопутствующие подобной ситуации тонизирующие ощущения. Он вдруг ощутил, как усталость прошедшего дня уступила место тяжелой эрекции и предвкушению не испытанного ранее сексуального восторга. Одна его рука, как будто сама по себе, проникла в вырез сарафана, и в нее опять же, как будто сама по себе, легла прохладная бархатистая и тугая полусфера. Вторая рука охватила бедра, которые легко подались вперед и мягко оказались на его коленях. «Глок» больно уперся в копчик — Аналитик быстрым движением выдернул его из брюк, положил на столик и вернул руку на бедро Лены. Она не выказала ни малейшего испуга и засмеялась.

— Надо ли это понимать как сдачу в плен или как начало военных действий?

— Как перемирие, — глухо ответил Аналитик.

Душистые волосы заслонили мерцающий свет пыльных электрических ламп. Он застонал от желания и впился сухим ртом в мягкие, умелые и влажные губы, немного отдающие горьким джином. День наконец плавно перешел в ночь.

Когда через некоторое время они, вспотев от усилий, умиротворенно лежали в объятиях друг друга, Аналитик вспомнил одну мудрость, сказанную ему когда-то Майором: «Ничто, мой друг, так не возбуждает, как непритворное желание красивой женщины залюбить тебя до смерти». Тут он ненадолго задумался о том, насколько это самое желание непритворно в случае Лены, но быстро убил в себе это направление мысли: во-первых, он все равно никогда не узнал бы правду, а во-вторых, ему и так было очень хорошо и в данный момент хотелось верить в лучшее.

— А ты — славный любовник! — прошептала ему в ухо Лена. — Странно, что красивый мужик с такими способностями не попался в мои сети раньше.

— Наверное, я просто стеснялся. Трагедия всей моей жизни: не я выбирал своих женщин, а они — меня. Мне всегда было трудно подойти к женщине, которая мне действительно сильно нравится.

— Даже к проститутке?

— Даже к проститутке. К тому же ты — насколько я разбираюсь в подобных вопросах — не совсем обычная проститутка. Ты — жрица любви, а твои мужчины — объекты религиозного культа. Должно быть, поэтому ты настолько популярна среди мужиков: ты любишь нас как явление жизни и только потом — как источник финансового благополучия.

Лена тихо засмеялась.

— Да ты поэт!

— Нет, я — философ. Кстати, а что ты делаешь в Богом забытой Анголе? Твое место — где-нибудь в Нью-Йорке, Лондоне или по крайней мере Москве. Здесь же ты смотришься как-то… не к месту.

— Во-первых, ты не можешь знать, забыл ли Бог про данное конкретное место на Земле. И, кстати, может найтись много причин, по которым Бог обратил бы свое внимание на Анголу. Во-вторых, пока мне здесь нравится. Перестанет нравиться — уеду.

Тут эффект физического контакта с голым телом Лены заставил «философа» замолчать и опять сосредоточиться на ее губах. Его руки медленно провели по совершенным изгибам ее тела и остановились на бедрах. Лена тихо застонала и прижала к себе его голову. Очень медленно и нежно они опять занялись любовью. Потом, уже во сне, Аналитик запоздало подумал и тут же забыл о том, что должен был спросить Лену, а откуда она знала, что именно нужно было говорить полицейским. Он спал крепко и спокойно, как в детстве, ему снилась тихая страна с огромными деревьями и красивыми горами, нежно освещенными неярким зеленоватым светом.

Лена как была — совершенно голая — вышла на балкон во влажную темноту африканской ночи. Закинув назад красивую голову с копной золотых волос, она долго смотрела вверх, на звезды, внимательным и спокойным взглядом. Аналитик, как мысленно называла она нашего героя, был прав: она действительно относилась с любовью ко всем своим мужчинам. Они были ее любовниками и детьми одновременно. На соседнем балконе двое африканцев, заметивших ее, стали громко и глумливо обсуждать ее присутствие. Лена коротко посмотрела в их сторону. Что-то заставило их замолчать и удалиться.