Анализ романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» - [6]

Шрифт
Интервал

надо же признать хотя бы, что даже как чистая идея эти ценности гораздо

важнее и значительнее, нежели любой романтический порыв.

Легко просматривается истинная цель Воланда: десакрализация земного

пути Бога Сына – что и удается ему, судя по первым же отзывам критиков,

вполне. Но не просто заурядный обман критиков и читателей замыслил

Сатана, создавая роман об Иешуа – а ведь именно Воланд, отнюдь не Мастер,

является истинным автором литературного опуса об Иешуа и Пилате. Напрасно

Мастер самоупоенно изумляется, как точно "угадал" он давние события.

Подобные книги "не угадываются" – они вдохновляются извне. И если

Священное Писание – Боговдохновенно, то источник вдохновения романа об

Иешуа также просматривается без труда. Впрочем, основная часть

повествования и без всякого камуфляжа принадлежит именно Воланду, текст

Мастера становится лишь продолжением сатанинского измышления.

Повествование Сатаны включается Булгаковым в сложную мистическую систему

всего романа "Мастер и Маргарита". Собственно, название это затемняет

подлинный смысл произведения. Каждый из этих двух выполняет особую роль в

том действе, ради которого Воланд прибывает в Москву. Если взглянуть

непредвзято, то содержание романа, легко увидеть, составляет не история

Мастера, не литературные его злоключения, даже не взаимоотношения с

Маргаритой (все то вторично), но история одного из визитов Сатаны на

землю: с началом оного начинается и роман, концом его же и завершается.

Мастер представляется читателю лишь в 13 главе, Маргарита и того позднее

по мере возникновения потребности в них у Воланда. С какой же целью

посещает Воланд Москву? Чтобы дать здесь свой очередной "великий бал". Но

не просто же потанцевать замыслил Сатана.

Н.К.Гаврюшин, исследовавший "литургические мотивы" романа

Булгакова, доказательно обосновал важнейший вывод: "великий бал" и вся

подготовка к нему составляют не что иное, как сатанинскую антилитургию,

"черную мессу"[15].

Под пронзительный крик "Аллилуйя!" беснуются на том балу присные

Воланда. Все события "Мастера и Маргариты" стянуты к этому смысловому

центру произведения. Уже в начальной сцене – на Патриарших прудах –

начинается подготовка к "балу", своего рода "черная проскомидия". Гибель

Берлиоза оказывается вовсе не нелепо случайной, но включенной в

магический круг сатанинской мистерии: отрезанная голова его, украденная

затем из гроба, превращается в потир, из которого в завершение бала

"причащаются" преобразившийся Воланд и Маргарита (вот одно из проявлений

антилитургии – пресуществление крови в вино, таинство навыворот).

Бескровная жертва Божественной Литургии подменяется здесь жертвой

кровавой (убийство барона Майгеля).

На Литургии в храме читается Евангелие. Для "черной мессы" надобен

иной текст. Роман, созданный Мастером, становится не чем иным, как

"евангелием от Сатаны", искусно включенным в композиционную структуру

произведения об анти-литургии. Вот для чего была спасена рукопись

Мастера. Вот зачем оболган и искажен образ Спасителя. Мастер исполнил

предназначенное ему Сатаной.

Иная роль у Маргариты, возлюбленной Мастера: в силу неких особых

присущих ей магических свойств она становится источником той энергии,

которая оказывается необходимой всему бесовскому миру в определенный

момент его бытия, – ради чего и затевается тот "бал". Если смысл

Божественной Литургии – в евхаристическом единении со Христом, в

укреплении духовных сил человека, то анти-литургия дает прибыток сил

обитателям преисподней. Не только неисчислимое сборище грешников, но и

сам Воланд-Сатана как бы обретает здесь новое могущество, символом чего

становится изменение его внешнего облика в момент "причащения", а затем и

полное "преображение" Сатаны и его свиты в ночь, "когда сводятся все

счеты".

Перед читателем, таким образом, совершается некое мистическое

действо: завершение одного и начало нового цикла в развитии запредельных

основ мироздания, о которых человеку можно дать лишь намек – не более

того.

Таким "намеком" становится роман Булгакова. Источников для такого

"намека" выявлено уже множество: здесь и масонские учения, и теософия, и

гностицизм, и иудаистические мотивы... Мировоззрение автора "Мастера и

Маргариты" оказалось весьма эклектичным. Но главное – антихристианская

направленность его – вне сомнения. Недаром так заботливо маскировал

Булгаков истинное содержание, глубинный смысл своего романа, развлекая

внимание читателя побочными частностями. Темная мистика произведения

помимо воли и сознания проникает в душу человека – и кто возьмется

исчислить возможные разрушения, которые могут быть в ней тем произведены?


ПРИМЕЧАНИЯ

1) Михаил Булгаков. Романы. /1., 1978. С. 438.

2) Там же. С. 439.

3) там же. С.435.

4) Там же. С. 446.

5) Там же. С. 448.

6) Там же. С. 441.

7) Там же. С. 447.

8) В.Г.Белинский. Собрание сочинений: В 3 т. Т.З. М., 1948. С. 709.


Еще от автора Михаил Михайлович Дунаев
Преступление перед будущим

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вера в горниле Сомнений. Православие и русская литература в XVII-XX вв.

Автор: М. М. Дунаев — профессор Московской Духовной Академии, доктор богословия, доктор филологических наук. В основу книги положен курс лекций, читаемый автором в Московской Духовной Академии и одобренный ее Ученым Советом. Здесь впервые дано систематизированное изложение истории отечественной словесности XVII–XX веков в православном осмыслении. Автор последовательно прослеживает путь религиозных исканий крупнейших и малоизвестных писателей. На примере главных героев лучших произведений отечественной классики показано становление их православного миросозерцания и пути их ко Христу через горнило сомнения.


Постмодернистские скандалы

" Еще Владимир Соловьев утверждал, что самоутверждение каждого против всех есть коренное зло нашей природы. К концу второго тысячелетия это стало бедствием ввергающегося в апостасию человечества. Усугубляется самозамкнутость индивидуумов, неудовлетворенная гордыня все более терзает души. Люди мечутся, потому что самоутверждаются, а самоутверждаются, потому что сами не знают, чего им надо. Все это порождает смутное недовольство собою и жизнью; потребность утвердить себя над прочими, хотя бы самыми ближними, растет, принимая порою самые дикие и даже преступные формы.


Рекомендуем почитать
Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка

В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.


Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


О том, как герои учат автора ремеслу (Нобелевская лекция)

Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.