Рок-культура (а музыка в ней задаёт основу ценностных ориентации) осмысляется ныне как синоним понятия молодёжной культуры. Того поколения, которое «выбирает пепси», стремится «взять от жизни всё», «жить в кайф», то есть заглатывает те лёгкие к усвоению наживки, какие в обилии подбрасываются ныне разного рода лукавыми соблазнителями.
В руках молодёжи судьба нации — истина банальная, но верная: пройдёт время, и весь состав народа будет образован теми, кто ныне вступает в жизнь. Поэтому качество душевной организации этих людей не должно быть нам вовсе безразлично. Но воззрение на них порождает тревогу.
Говорят: отцы всегда готовы посетовать, глядя на молодое поколение, так что и не стоит вслушиваться в их брюзжание. Время от времени в печати появляются тексты, относящиеся к разным временам и разным цивилизациям и доказывающие это вечное недовольство стариков: повсюду одно и то же, постоянные рассуждения о разного рода пороках молодёжи, о неуважении к старшим, о неумении жить и т. п. После всех цитат — вывод: всегда ворчали и будут ворчать, а человечество, несмотря ни на что, живёт и процветает. Так что нечего беспокоиться. Посмеёмся над стариками и будем жить как хотим.
Человечество и впрямь пока живёт (о процветании умолчим), но какова судьба тех цивилизаций, от которых остались цитируемые тексты? А нет их уже, исчезли. Поэтому лучше не торопиться со смехом. Поразмыслить хотя для первого раза: почему растёт кривая молодёжных самоубийств? Почему Россия вышла здесь на первое место в мире? Не до смеха станет.
Другой пошлый шаблон, всегда обнаруживающий себя при рассуждении о молодёжи, это утверждение, будто она постоянно устремлена к прогрессу, будто именно она обновляет бытие, в отличие от консервативно настроенных и отживающих своё поколения отцов. Нетрудно, однако, сообразить, что для внесения в жизнь чего-то истинно нового, следует основательно познать уже существующее, иметь богатый интеллектуальный опыт. Молодёжь опыта не имеет, поэтому она как раз весьма консервативна в своих воззрениях и действиях, иллюзия же «новизны» создаётся тем, что молодые часто в порыве самоутверждения руководствуются принципом «противоположного общего места» (Тургенев), то есть просто меняют знаки оценок в устоявшихся мнениях. Взрослые говорят: «белое» — недоростки непременно: «чёрное». Кому-то это представляется весьма оригинальным.
С этим связаны и иллюзии о бунтарском, революционном настрое в молодёжной среде. Но это ведь просто следствие молодой глупости и переизбытка возрастной энергии, требующей выплеска — куда и с какой целью всё равно. Чехов заметил однажды: студенты бунтуют, чтобы барышням нравиться. Вот причина поважнее, чем разного рода политические соображения. Худо то, что это используется закулисными манипуляторами, о чём сама молодёжь не догадывается по возрастному недомыслию.
И вот беда: иные из старшего поколения не прочь подыграть чрезмерным претензиям молодых, чуть ли не заискивая перед ними: не то обвинят в ретроградности и «несовременности». Приходится слышать, например, рассуждения какого-нибудь седовласого бодрячка, будто молодёжь распростилась со страхами, которыми мы жили в недавние времена, будто она смело смеётся над этими страхами. Да не смелая она, а просто глупая ещё. Подлинная смелость сопряжена со знанием того, чему человек противостоит, у молодых же пока нет нужного опыта, они хорохорятся в состоянии, о коем говорят в народе: «жареный петух ещё не клюнул». И нетрудно ведь потешаться над чем-то с временного расстояния. «Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны» (Руставели).
Своеобразие того положения, которое занимает молодёжь среди прочих поколений, определяется гипертрофированным стремлением к самоутверждению. Это и вообще важный стимул в жизненном процессе, особенно в апостасийном обществе (как сказал в своё время ещё В.С. Соловьёв: «Все самоутверждаются против всех»). Но молодые лишь вступают в жизнь и особенно обострённо ощущают потребность заявить о себе — и всё трагически усугубляется несоответствием уровня претензий уровню возможностей. Вдобавок молодой человек всегда особенно нетерпелив (и тут опыта недостаёт), ему нужно всего как можно скорее и как можно больше — а необходимых качеств для того маловато. Поэтому нередко для самоутверждения избираются методы примитивные, а то и вовсе дикие: тупая агрессивность, попытка вывернуть прежние ценности наизнанку и на том основывать мировоззренческую позицию и поведение. Те, кто при этом лишены подлинного нравственного начала, идут в террор. Наиболее бездарные и страдающие от бессознательного ощущения своей неполноценности прибегают к способам вовсе экзотическим: прокалывают тело во всех мыслимых и немыслимых местах, вставляя туда кольца, шпильки (пирсинг), делают немыслимые причёски, раскрашивают физиономии… и так далее. Не спешите смеяться или осуждать, увидев такое, поймите: человек страдает, вымещая свою тайную муку в пассивную или активную агрессию против всех и вся.
Человек вступает в конфликт с миром — прежде всего со старшим поколением: начинает казаться, что оно слишком много берёт себе, не желает уступать места, хотя давно отстало в понимании жизни, что его принципы и ценности давно устарели. Старому хочется противопоставить новое: так легче утвердить себя, глядеть на всех свысока, да и некогда осваивать это старое, и сил на то недостаточно. Вот на том и взращивается стереотип молодёжного обновления жизни, хотя на поверку вместо «старого» предлагается нередко и вовсе древнее, хотя и подзабытое. (Например, современная молодёжная эстетика, музыка, пирсинг, раскрашивание лиц и т. п. — не более чем эстетика первобытных дикарей). Проблема отцов и детей стара как мир.
