Анакир - [3]

— Вот так и убийца прирежет сначала тебя, а следом и меня, — прозвучал над ним голос хозяина.

— Мой лорд, я услышал бы... и проснулся...

— Разумеется. Так, как сейчас. С ножом в горле, — Кесар отпустил незадачливого стражника, и тот выпрямился, зажимая порез на шее, которую не прикрывала кольчуга.

— Выбирай сам, солдат, — уронил Кесар. — Либо ты отыщешь сержанта и скажешь ему, что я велел дать тебе десять ударов кнутом. Когда придешь в себя, сможешь вернуться ко мне на службу. Либо верни оружие и одежду, которые получил от меня, и сгинь в своих закоулках, или откуда ты там появился.

— Есть, мой лорд, — солдат поклонился, кривя губы. Он был кармианцем, с темными волосами и медной кожей. Глаза у него были светлее, чем обычно, но это вполне могло быть унаследовано и от Висов. Пожалуй, такой предпочтет порку.

Кесар зашагал по коридору. Настроение у него улучшилось, невзирая на почтительную ненависть солдата, которая так и била ему между лопаток.

В скромных покоях его сестры уже было людно и шумно. Уже уложенные сундуки громоздились один на другой в передней. Взволнованный щебет женщин и окружающая суматоха мгновенно вывели Кесара из себя, и он, раздвигая шелестящую юбками толпу, под быстрыми взглядами больших подведенных глаз прошел прямо в ее спальню.

Вал-Нардия стояла, как и он чуть раньше, у длинного окна, но смотрела в комнату. Увидев его, она мгновенно застыла. Он тоже остановился как вкопанный. С самого детства он привык видеть ее в самых роскошных шелках и бархате, какие только позволяло их положение, с вплетенными в волосы драгоценностями и с неизменным ожерельем, когда-то принадлежавшим их умершей матери — золотым, с тремя черными кармианскими жемчужинами. Сейчас же по случаю надвигающейся жары на ней было простое платье из небеленого льна. На коже в кои-то веки не было ни краски, ни украшений, а распущенные волосы сбегали по плечам одним длинным языком пламени.

Что-то остановило его — что-то такое, чему сам он вряд ли смог бы дать определение. Не глядя, он махнул рукой в сторону двух женщин, находившихся в спальне:

— Отошли их.

Вал-Нардия сделала глубокий вдох. Однако ей не пришлось ничего говорить женщинам — те и без того двинулись к двери. Прошелестел занавес, дверь бесшумно закрылась, и в передней вдруг стало очень тихо.

— Ты пришел проститься со мной? — спросила Вал-Нардия. Ее глаза были опущены, а лицо заливала бледность — на столь светлой коже она была предательски заметной. Сейчас она казалась даже моложе, чем была на самом деле.

— Если тебе так этого хочется. Прощай, дорогая сестрица.

— Не надо, — сказала она, напряженно сглотнув. Он заметил, как дернулось ее горло. — Не брани меня, Кесар. Этот день должен стать для меня очень радостным, и тебе тоже следует радоваться вместе со мной.

— Радоваться, глядя на то, как ты уезжаешь, чтобы попусту растратить свою жизнь? Что ж, я рад за тебя, безмозглая корова.

Вспышка гнева, казалось, разрушила оцепенение обоих. Вал-Нардия испуганно смотрела, как Кесар приближается к ней. Остановившись менее чем в шаге от нее, он внезапно схватил ее за руки. Ее глаза мгновенно увлажнились — и непохоже, чтобы от слез. Она взглянула на него и покачала головой.

— И все это достанется Ашаре-Анакир. Будет заживо похоронено на Анкабеке.

— Я стану жрицей богини! — выкрикнула она. — Неужели здесь я могу рассчитывать на что-то лучшее?

— Здесь буду я.

— Ты... — прошептала она. Тяжелые капли — слезы или что-то иное — скатились из ее глаз.

— Это из-за меня ты покидаешь двор.

— Нет, Кесар.

— Да, Кесар. Ты боишься ростков своего чувства ко мне — и себя самой, когда мы вместе. Скажешь, не так, сестрица?

Они внимательно посмотрели друг на друга.

— Отпусти меня, — выговорила она наконец.

— Почему? В Ланне подобные вещи признаются вполне допустимыми.

— Кесар...

— Отец с дочерью, брат с сестрой. Там они могут не только делить ложе, но даже жениться, — он усмехнулся. Она смотрела на него, испуганная и зачарованная одновременно. — Давай сбежим в Ланн и поженимся. Будем жить в холмах и нарожаем кучу детей.

Она забилась в его руках, потом перестала бороться, опустив не только взгляд, но и голову.

— Дело не в том, что я так сильно тебе нужна, — выговорила она. — Просто ты решил, что непременно должен заполучить меня. Ты хочешь получать все, что пожелаешь.

— У меня почти ничего нет. Титул, который ничего не значит. Шкаф, который кто-то по ошибке назвал комнатой, в нижнем дворце. Клочок земли в Ксаи, не рождающий ничего, кроме гнилых тыкв и болезней. Но если ты останешься, то мне, возможно, удастся чего-нибудь добиться. Ради нас двоих.

— Я хочу лишь покоя.

— И непременно подальше от меня?

— Да, — она снова подняла глаза, встретившись с ним взглядом.

— А через несколько ночей на небе снова зажжется Застис. Что тогда? Ты не настолько белая и не настолько желтая, моя сестричка-полукровка, чтобы не слышать зова Красной Луны.

— На Анкабеке практикуют разные вещи из храмовой науки Равнин...

— И ни одна из них и вполовину не столь действенна, как мужчина в постели рядом с тобой. У тебя ведь уже были любовники в Застис, Вал-Нардия, даже если среди них не было того, кого ты действительно хотела.