Анаис - [9]
Итак, я даю интервью, самовыражаюсь, пророчествую. Я не имею ни малейшего представления, хороша ли моя пьеса, но о ней говорят. Того, о чем не говорят, вообще не существует. Так что я отвечаю на вопросы, на любые вопросы, какие хотите, лишь бы пьеса существовала. Старый писатель вроде меня, наверное, проводит больше времени с интервьюерами, чем за письменным столом. Я теперь должен думать о преемниках. А ведь преемники отправят нас на пенсию, разве нет? Хотя не все имеют на нее право. Надо постоянно платить взносы. И я плачу. И стараюсь не думать о своих двадцати годах, об Анаис, о том времени, когда я читал Маркса так, как наряжаются на праздник. Но ностальгия, болезненная и совершенно никчемная ностальгия стискивает мне горло. Мне уже не кажется таким ненормальным поступок Винсента, который потащил меня вчера в погоню за призраком нашей юности. Он увидел, как наша Анаис танцует фламенко в заведении для шоферов. Он узнал ее. Я – нет. Это не доказывает, что Винсент ошибся. Это ничего не доказывает. Когда два человека вспоминают об общем переживании, они говорят отнюдь не об одном и том же. Просто делают вид, что понимают друг друга, вот и все. А как иначе? Больше не о чем было бы говорить.
Был пирог, свечи, и Анаис получила подарки. Я отыскал у букинистов миленькое издание «Алисы в стране чудес». Анаис со смехом пообещала, что когда-нибудь раскроет эту книгу и, может быть, прочтет. Жером подарил альбом с набросками, на которых наша любимица резвилась, скача со страницы на страницу, не обращая внимания на значимость вещей, а главное – на приличия. Она снова рассмеялась и сказала Жерому, что он поросенок.
– По памяти или с натуры? – спросил я, более возбужденный смехом Анаис, чем рисунками, которые она с гордостью нам показывала.
– Какая разница? – только и ответил Жером.
Затем Винсент вручил свой подарок: маленькую деревянную коробочку, обтянутую растрескавшейся кожей, цвет которой местами из красного переходил в рыжеватый.
– Оставил на десерт, – заметил Жером.
– Просто я не обладаю твоими талантами.
– Ты никаким талантом не обладаешь, – подтвердил Жером.
Тем временем Анаис открыла коробочку и замерла. К ошеломлению девушки не замедлили присоединиться молчание Жерома и мое. Наконец наши взгляды оторвались от роскошного бриллиантового браслета и вопрошающе уставились на Винсента.
– Это моей бабушки, – сказал он, словно оправдываясь. Футляр переходил из рук в руки для более подробного рассмотрения: Анаис пока не посмела прикоснуться к браслету. Она только смотрела. Она потихоньку присваивала его себе и в мыслях один за другим отделяла бриллианты, словно леденцы, которые она потом будет сосать, медленно-медленно, стараясь не раскусить. Мы с Жеромом зачарованно смотрели на нее: такое счастье, такая способность радоваться – это поневоле внушало уважение.
– Иуда! – проворчал Жером.
Винсент кивком согласился. Ему были дороги такого рода комплименты, потому что он любил, чтобы с ним грубо обращались.
Жером взял браслет и хотел надеть его на запястье Анаис, но девушка выхватила украшение у него из рук и встала: «Нет, не ты».
Она сняла свое красивое зеленое платье, трусики и бросила их в камин. Жером улыбнулся. Винсент чуть было не вскочил, чтобы спасти платье, потом передумал и только с болью смотрел на это несчастье. Возможно, это напомнило ему о том, как его собственное состояние некогда вылетело в трубу. И потом ему не нравилась эта манера Анаис раздеваться по любому поводу. Он не мог к этому привыкнуть.
Стоя перед очагом, она ждала, покуда ткань не превратится в серый пепел. В самом деле, трудно привыкнуть к очаровательным видениям, которые пламя отбрасывало с пылу с жару нам в лицо. Маленький демон присел на корточки перед Винсентом, который едва удержался, чтобы не отодвинуться.
– Изыди, сатана, – снова сыронизировал Жером. Винсент попросил его не трогать сатану и Иуду. С гордой решимостью он нацепил браслет на руку Анаис.
Тогда девушка обняла его и опрокинула на подушки, раскиданные по полу. Жером пояснил:
– Она тебя благодарит.
– Но я не хочу! – завопил Винсент, пока Анаис пыталась расстегнуть ему рубашку.
– Ты прав, – согласился Жером. – Ей надо благодарить твою бабушку.
Анаис раздевала Винсента, Винсент сопротивлялся: Анаис продолжала свое дело со всевозрастающей энергией, а Винсент отбивался и кричал, что это мы виноваты в том, что Анаис так себя ведет, ведь мы только и делали, что развращали ее. Жером согласно кивал и поощрял Анаис не ослаблять натиск. Но пыл девушки начинал ослабевать, потому что Винсент не оценил проявления ее благодарности, и ее ласки утратили свою непосредственность. А все, что ни делала Анаис, она делала искренне. Она не была способна принуждать себя.
– Мы можем оставить вас одних на некоторое время, – глумливо предложил Жером.
Он не ревновал. Это уж точно. Он был в восторге от своей маленькой львицы. Ему хотелось, чтобы все увидели ее лучшие номера, ее самые сногсшибательные трюки. Он попустительствовал ей из бахвальства. Ведь дрессировщик-то он! Он и представить себе не мог, что Анаис без него обучилась всему, что знала. Они знакомы всего несколько месяцев? Неважно. До их встречи Анаис не существовало. В общем, почти. Она отлично иллюстрировала теории о женщинах, сексе и наслаждении, которыми он охотно делился. На его взгляд, Анаис была живым доказательством того, что подлинная анархия возможна и что она прежде всего подразумевает сексуальную свободу. Так что Жером по вполне веской причине позволял Анаис спать с кем угодно. Ему в голову не могло прийти, что она обходилась без его разрешения, а ее капризы не имели ничего общего с философией. Он простодушно полагал, что думает за нее: убеждал себя, что именно по его воле она вытворяет вот это в соседней комнате или прямо у него на глазах. Он позволял себя обмануть из интеллигентской честности, чтобы совладать со своими собственными противоречиями.
В новую книгу всемирно известного французского прозаика Паскаля Лене вошли романы «Прощальный ужин», «Анаис» и «Последняя любовь Казановы». И хотя первые два посвящены современности, а «Последняя любовь Казановы», давший название настоящей книге, – концу XVIII века, эпохе, взбаламученной революциями и войнами, все три произведения объединяют сильные страсти героев, их любовные терзания и яркая, незабываемая эротика.
«Ирреволюция» — история знаменитых «студенческих бунтов» 1968 г., которая под пером Лене превращается в сюрреалистическое повествование о порвавшейся «дней связующей нити».
История самого загадочного из любовных приключений Казановы, как известно, обрывается в его “Мемуарах” почти на полуслове – и читателю остается лишь гадать, ЧТО в действительности случилось между “величайшим из любовников” и таинственной женщиной, переодетой в мужской костюм… Классик современной французской прозы Паскаль Лене смело дописывает эту историю любви Казановы – и, более того, создает СОБСТВЕННУЮ увлекательную версию ПРОДОЛЖЕНИЯ этой истории…
«Нежные кузины» — холодновато-изящная «легенда» о первой юношеской любви, воспринятой даже не как «конец невинности», но — как «конец эпохи».
История самого загадочного из любовных приключений Казановы, как известно, обрывается в его «Мемуарах» почти на полуслове — и читателю остается лишь гадать, ЧТО в действительности случилось между «величайшим из любовников» и таинственной женщиной, переодетой в мужской костюм…Классик современной французской прозы Паскаль Лене смело дописывает эту историю любви Казановы — и, более того, создает СОБСТВЕННУЮ увлекательную версию ПРОДОЛЖЕНИЯ этой истории…
Паскаль Лене (род. в 1942 г.) — один из самых ярких французских писателей XX века, получивший всемирную известность, обладатель многочисленных литературных премий, в том числе премии Медичи (1971) и Гонкуровской премии (1974).В эту книгу вошли два романа писателя — «Прощальный ужин» и «Неуловимая». Читатель окунется в утонченный мир чувств, любви и разочарований.
Тихая, незаметная учительница музыки Катя. Однажды ей не повезло, и она перестала надеяться на счастье. Но случайная встреча перевернула ее жизнь. Саша красив, благороден, интеллектуален. Они словно СОЗДАНЫ для того, чтобы быть вместе. Вот только — ПОЧЕМУ он так упорно скрывает от возлюбленной свою профессию?..
Вирджиния Хьюстон в детстве пережила тяжелую психологическую травму. Ей кажется, что будущее не сулит ничего хорошего, что любовь не бывает прочной и всегда заканчивается страданиями. Она переезжает с места на место, нигде не задерживаясь надолго, боясь любых привязанностей: к городу, работе, людям… Встретив однажды мужчину, которого полюбила, она в панике бежит от него, исчезает в неизвестном направлении.Но Майкл Йетс, ее покинутый возлюбленный, в поисках Джин, похоже, готов перевернуть весь мир…
Варвара и Василиса — бойцы по натуре, они это все что у них есть. Жизнь их трудная, но они не отчаиваются, а борются и всегда идут вперед. Андрей и Антон росли в семьях где царило счастье, любовь, понимание и забота. Они привыкли добиваться всего своим трудом и ни у кого не идут на поводу. Что-же будет когда они встретятся, такие разные и одновременно похожие.
Камилла — девушка из древнего рода, ее судьба предопределена еще с рождения. У нее есть жених, с которым у нее мало общего, и почтенные родственники, которые следят за каждым ее шагом. Все меняется, когда совершенно случайно на Камиллу обращает внимание известный режиссер и приглашает ее сняться в необычном фильме…
В этой новелле Мэри Джо Патни описывает смертельное противостояние с существом, настолько обольстительным, что ему почти невозможно сопротивляться. Но сопротивляться вы обязаны, если хотите остаться в живых!
Покажется ли жизнь прекраснее, если лечь на другую сторону кровати и посмотреть на все с иной точки зрения? Ариана и Юго думали, что да, покажется, потому и попросили судебного исполнителя, который пришел к ним составить акт о просрочке окончания ремонта в их доме, помочь им заодно поменяться жизнями: работами, чековыми книжками, автомобилями… Оказавшись на месте другого, считали оба, есть шанс победить рутину, неизбежную после десяти лет совместной жизни, когда чувствуешь себя белкой в колесе…Но… легко ли стать продавцом бижутерии на дому, если до того ты руководил большим и серьезным предприятием? Станут ли служащие, здоровенные как холодильник, уважать начальницу-тростинку? Можно ли устоять перед искушением, если клиентки встречают тебя в дезабилье цвета пармской фиалки? Надолго ли хватит терпежу при условии, что дети не тебя станут просить поцеловать их на ночь? И как следовать неизменно правильным курсом, когда слишком уж совершенная теща взирает на тебя неодобрительно, а друзья поднимают на смех? Ко всеобщему изумлению, этот безумный эксперимент принесет-таки свои плоды.