Анабиоз - [5]

После этого Тимур мог не беспокоиться будущих выпускников.

Мы продолжали общаться и после школы. А пару лет назад начали совместный бизнес. Я тогда занялся скупкой краденого, а Тимур открыл для себя социальные сети. Объединив наши навыки и интересы, мы получили собственное ноу-хау. Закрытое сообщество для сбыта краденого.

На нашу страничку в социальной сети мы пускали лишь тех, кого знали лично. Людей с нашего района, не засвеченных и не заподозренных в связях с полицией. Здесь за копейки можно было купить все – от курток до сотовых телефонов и планшетов. Все гопники района несли нам свой товар, который мы складировали в сарае Тима. Риска не было никакого. Весь сок был в том, что сарай являлся незаконной самовольной постройкой и юридически не имел никакого отношения к покойной бабушке Тимура. А значит, и к самому Тимуру. На бумагах этого сарая вообще не существовало. Даже если опера выломают двери и изымут все, претензий к Тимуру быть не могло.

Полгода назад местный любитель травки по кличке Магнитола толкнул нам несколько чемоданчиков с автоинструментами. Интернет сообщил, что один такой чемоданчик стоит почти 10 тысяч рублей. Дело было верным. Через пару дней я понес один из чемоданчиков на встречу с покупателем.

Покупателем оказался опер из отдела имущественных преступлений.

Тимур сразу же прикрыл наш интернет-аукцион. А заодно – на всякий случай – избавился и от самого компьютера, зная, что даже полное его форматирование не помешает восстановлению данных, если за дело возьмутся специалисты.

Тимуру повезло. Во-первых, полиция, кажется, так ничего и не прознала про нашу интернет-страничку. И Тимур их не интересовал. Во-вторых, я не собирался его сдавать. Я не собирался сдавать даже себя. Легенда была стандартной. Чемоданчик я купил по дешевке у какого-то забулдыги в подземном переходе, чье лицо я не могу вспомнить. Ничего выдающегося, но этого и не требовалось.

Мне повезло меньше, чем Тимуру. У меня итак был условный срок за последнюю драку. Учитывая это, меня сразу отправили в СИЗО.

Дружище Тимур же, пока я «отдыхал» в камере, сделал невозможное. По сути, это именно он вытащил меня. Только благодаря Тимуру я сегодня вышел из камеры.

Он провел собственное расследование. Полиции стоило бы взять его к себе на службу, потому что органы правопорядка потеряли в его лице классного спеца. Тимур нашел Магнитолу и узнал, где тот достал чемоданчики. Оказалось, украл у торговца с местного авторынка. Самым интересным было то, что торговец с авторынка приторговывал не только запчастями и инструментами, но и травкой. Магнитола был его клиентом. И он обокрал собственного барыгу.

Торговать наркотиками – очень плохо. Быть крысой – тоже отвратительно.

Тимур сдал торговца в отдел наркотиков. Анонимно позвонил и сообщил не только его имя и адрес, но и способ сбыта.

Самое интересное, что, когда полиция задержала торговца прямо на авторынке, в его палатке обнаружили два ящика с инструментами, которые считались крадеными. Постарался Тимур, подтянув для этого дела знакомых парней, за которыми висел должок.

Обо всем этом я узнал из записки, которую Тимур передал мне в СИЗО. А потом на очередном допросе я резко «вспомнил» лицо и даже имя того, у кого купил эти инструменты. Магнитолу.

Теперь по всему выходило, что плохой наркоман обокрал плохого наркоторговца. А плохой наркоторговец оказался плохим в квадрате, потому что часть краденого вернул, но сообщать об этом полиции не стал.

Я больше никого не интересовал. Для закона я стал хорошим. Пусть на время, но меня это устраивало.

Я выложил Тимуру все, что услышал от родителей. Обычно я терпеть не могу повторяться, но сейчас я мог думать только о брате.

– Я подвел его, – сказал я. – По собственной тупости попал в СИЗО. И Серега пропал. Он никогда не пропадал. С ним всегда все было хорошо. Потому что я был рядом.

– Ты же не поехал бы с ним в эту его командировку, – робко возразил Тимур.

Я не ответил. Встал и пошел на кухню. У нашего доморощенного хакера курить можно было только там. Тимур приплелся следом и положил на столе передо мной пачку денег, скрученных в трубочку и зафиксированных тонкой резинкой.

– Пока ты в СИЗО загорал, я продал всю технику, которая у нас была, – вздохнул Тимур. Все это явно навевало на него тоску. – Это твоя половина.

– Решил завязать?

– А ты?

– Это типа проверка?

– С чего ты взял?

– Ты так долго можешь вопросом на вопрос отвечать, да?

Тимур моргнул.

– Чего?

– Спасибо, говорю, за бабки, – прекратил я соревнование с вопросами. – Черт… Я хотел сегодня отмокнуть, помыться, забуриться в какой-нибудь кабак, отметить…

Тимур невольно принюхался.

– Ну, помыться тебе не помешает, ага.

– Тим, можно у тебя пожить?

– Ванная помнишь где?

– Мне больше, походу, некуда идти.

– Чистое полотенце в шкафу.

– Родители без восторга.

– Напор воды хороший, горячая есть, – продолжал Тимур.

– Так что скажешь?

Мой приятель не выдержал:

– Смой с себя эту вонь, Явара!

Я принял ванную. Вы даже не можете себе представить, какое это наслаждение – просто помыться, стоя на чистой металлической поверхности и зная, что ты один в этом крохотном помещении. Это как со зрением. Или наличием рук. Ты относишься к чему-то, как к само собой разумеющемуся, не ценя и даже не задумываясь о наличии явления и о его достоинствах. А потом оно исчезает, и ты понимаешь, какая это суровая и жестокая штука – жизнь.