Анабасис во времени - [5]

Однако утешения не понадобились. Дуньязада выпрямилась на сиденье, фиалковые глаза сияли, она походила на ребенка, который впервые прокатился на американских горках и теперь мечтает о новой поездке.

— Почему мы приземлились, Билл? Давай еще полетаем!

— Ноу тебя поджилки наверняка трясутся от страха!

— С какой стати?

— Вряд ли ты раньше летала на волшебном ковре.

— Наяву нет, но я проделывала подобное тысячу раз во сне, а сны во многом равносильны реальности.

— Но ведь ты никогда не видела волшебного ковра.

— Верно, но всегда знала о его существовании. Пожалуйста, давай воспарим под облака!

— Не сейчас.

Биллингс отстегнул ремень и осторожно ступил на землю. Скинув правую туфлю, заметил, что лодыжка уже начала опухать. Тогда он вытащил из кармана штанов складной нож, сел, снял тюрбан и, наполовину размотав его, отрезал длинную, в два фута полоску ткани. Тем временем, Дунь-язада справилась со своим ремнем и подскочила к нему.

— Билл, ты ранен!

Забрав у него нож и материю, она собственноручно перевязала лодыжку. После натянула на забинтованную ногу туфлю и помогла спутнику встать. Теперь Биллингс мог ходить, не испытывая ни малейшей боли и даже не прихрамывая.

Он достал из ящика с инструментами отвертку, заново подсоединил оборванные жилы и сунул отвертку обратно в ящик. Дуньязада с любопытством заглянула внутрь.

— Билли, для чего все эти диковинные вещи?

— Инструменты на случай, если ковер-самолет сломается.

— А эти металлические стержни похожи на свинец.

— Они называются припой, — употребил Биллингс английский термин. — Но ты права, припой по большей части состоит из свинца.

— А глиняный горшочек, он зачем?

— Это самонагревающийся тигель. Если тебе вдруг понадобится свинец, кладешь в тигель стержни, нажимаешь кнопочку сбоку, и они плавятся. А черпаешь этим ковшиком, — закончил Биллингс.

— Ясно.

Пока Биллингс запирал ящик, Дуньязада склонила голову набок.

— Где-то журчит вода.

Биллингс прислушался и вскоре различил отчетливое журчание. Звук шел из глубины оазиса.

— Наверное, среди деревьев бежит ручей. Пойду проверю, — оживилась Дуньязада.

Биллингс двинулся вслед за ней. Источников оказалось несколько — крохотные озерца с чистой водой и пузырьками на поверхности. Выходит, оазис орошаемый и прочие, скорее всего, тоже. А куполообразные конструкции служат насосными станциями.

Дочь визиря наклонилась к ручью. «Не вздумай пить!» — хотел закричать Биллингс, но она уже отправила пригоршню воды в рот. Помешкав, он последовал ее примеру. После воды двадцать первого столетия здешняя на вкус была как шампанское. Такой не отравишься. Биллингс попил еще, гадая, почему до сих пор не умер, употребляя воду из-под крана.

Под деревьями царила тишь да благодать. Биллингс сбегал к саням и принес две упаковки с припасами: по минибанке солонины и сыра для девочки и себя. Завтракали неподалеку от ручья.

Дуньязада подивилась сыру.

— Представляю, как хороши твои козы! — воскликнула она.

— Не то слово.

Раздался громкий гул — очевидно, в пустыне поднялся ветер. Дуньязада насторожилась.

— Ничего страшного, — успокоил ее Биллингс. — Просто ветер.

Она помотала головой.

— От ветра закачались бы кроны, а они стоят не шелохнувшись. Нет, это джинн. Вероятно тот самый, с озера, а может другой.

Внезапно Биллингс вспылил.

— Если это джинн, почему ты не боишься?

— Бояться? Мне? — От негодования фиалковые глаза потемнели. — Напротив, джинны должны бояться меня! — Она воздела левую руку, чтобы продемонстрировать кольцо на среднем пальце. — Эта печать выполнена из меди и железа, а джинны, Билл, боятся железа как огня. Кроме того, мое кольцо — копия печати, с помощью которой Су-лейман-ибн-Дауд заточил джиннов в медные кувшины сотни лет назад. Разве обладательница кольца станет бояться какого-то жалкого джинна, если ей не страшен ни ифрит, ни марид?

Биллингс мельком глянул на кольцо.

— А я по-прежнему думаю, что это ветер.

— Пойдем проверим.

Вдвоем они поспешили к травянистой кромке, обрамлявшей зеленый островок. С каждым шагом гул становился все громче, и вскоре Биллингс понял, почему. Песчаный смерч, то ли замеченный ранее, то ли другой, стремительно приближался к оазису. Зловещий, серый, местами до черноты, он достигал трех метров в высоту и походил на небольшое торнадо.

Смерч прибавил скорость. Биллингс инстинктивно выхватил морозитель.

— Видишь, Билл? Видишь? — повторяла Дуньязада.

Да, видел. А еще он видел, что они не успеют добраться до тобогана. Не веря своим глазам, Биллингс наблюдал, как песчаный столб подлетел к зеленой кромке и замер. Гудение смолкло, и песок, если это действительно был песок, начал обретать форму. Вот обозначились две огромные косолапые ступни, крючковатые ручищи. Потом голова, похожая на исполинский перевернутый медный котел. И, наконец, лицо: глаза как мельничные жернова, нос, похожий на расплющенную картофелину, в зияющей пропасти рта топорщатся два ряда зубов размером с надгробия. Существо стукнуло зубами, и на землю посыпались искры.

Биллингс прицелился монстру в грудь и успокаивающе обнял Дуньязаду за плечи. Если оно приблизится, он превратит его в ледяную глыбу. Однако ничего не случилось. Оскалившись, монстр перевоплотился в мини-торнадо и закружил по оазису. Раздался знакомый гул. Биллингс пристально наблюдал за песчаным смерчем, пока тот не скрылся за деревьями.