Анабасис во времени - [3]

Сиденья вполне хватало на двоих. Усадив пленницу, Биллингс крепко пристегнул ее ремнем безопасности, сам устроился рядом, защелкнул ремень и, выставив высоту на отметку «сто», нажал кнопку свободного полета. Сани взмыли вверх, минуя кроны финиковых пальм, и замерли в ста метрах над землей.

Пленница мгновенно перестала сопротивляться, закрыла рот и глянула вниз. Мгновение спустя она подняла на спутника глаза цвета фиалок и воскликнула:

— Волшебный ковер!

Все случилось так, как предсказывал Алозий Смит, старший советник Отдела исторических исследований. Именно эту фразу должна произнести арабская девушка девятого столетия при виде тобогана. Смит также посоветовал Биллингсу притвориться эмиром: согласно его изысканиям, любая арабская девица спит и видит, как за ней явится эмир на ковре-самолете. «Даже жена султана?» — уточнил Биллинг. «Жена султана особенно», — со знанием дела ответил Смит.

Поэтому Биллингс добавил:

— Кстати, я эмир.

Пленница долго рассматривала его, прежде чем спросить:

— Значит, ты явился, чтобы увезти меня далеко-далеко?

Ее голос, звонкий, веселый, напоминал звон далеких колокольчиков.

— Ты даже не представляешь, насколько далеко, — ответил он, протягивая ей туфли.

Не обращая внимания на доносившиеся снизу вопли и ругательства, Биллингс исподлобья разглядывал успевшую обуться добычу. Черные как смоль волосы были заправлены за уши и перехвачены заколкой. Прямой, чуть курносый нос, полные щеки, выразительный рот и округлый подбородок. Невероятно большие глаза с невероятно синей радужкой. На девушке не было никаких украшений, не считая заколки и массивного кольца на среднем пальце левой руки. Укороченный халат едва доходил ей до бедер. Его распахнутые полы спускались до пояса шальвар, которые сидели несколько выше, чем современные брюки, и едва прикрывали грудь. Присмотревшись, Биллингс решил, что прикрывать там особо нечего.

Внезапно его осенило: ей не больше пятнадцати.

Пятнадцать лет, и уже замужем за султаном!

Впрочем, ничего удивительного. В ту эпоху цари зачастую брезговали женщинами постарше. А зачем они, если закон не возбраняет жениться на молоденьких? Однако в голове не укладывалось, как такая юная особа сумела сочинить тысячу и одну увлекательную историю. Вдвойне коробило, что она рассказывала их без пяти минут Синей Бороде, который по возрасту годился ей в отцы, если не в деды!

Жаль, нельзя забрать ее насовсем! Однако важные исторические персоны, равно как и простые смертные из минувших эпох, принадлежали своему прошлому. Биллингс мог лишь свозить ее в будущее и потом вернуть обратно, что в его представлении было равносильно бездействию.

Чувство беспомощности угнетало, поэтому чем скорее он выполнит задание, тем лучше. Активировав фотонный ускоритель, Биллингс начал набирать на клавиатуре слово «НАСТОЯЩЕЕ», но на букве «А» вдруг споткнулся, пораженный внезапной догадкой. Нет, не внезапной — испепеляющей. Он резко повернулся к пленнице:

— Ты Шехеразада, верно?

— Ну конечно, нет. Я ее сестра, Дуньязада. Она старшая дочь визиря, а я младшая.

Биллингс остолбенел.

— Ты ведь явился не за моей сестрой? — насторожилась девушка.

— Конечно, нет! Как ты могла подумать?

— Шахрияр рассвирепел бы, дерзни ты похитить его супругу. Он от нее без ума. Кстати, — продолжала младшая дочь визиря, — я очень рада, что ты явился за мной. Жить во дворце хорошо, но султан строг и никуда меня не пускает. Он мне не доверяет. Но ты наверняка наслышан о его суровости, иначе бы не увез меня вот так. Во дворец я попала благодаря сестре. После свадьбы она хитростью добилась у султана позволения взять меня с собой. Каждую ночь она развлекает его разными историями, но чтобы заставить ее начать, я должна сидеть возле их ложа и просить: «Заклинаю тебя Аллахом, сестрица, расскажи нам что-нибудь, чтобы сократить бессонные часы ночи». Тогда Шехеразада заводит рассказ и обрывает его на самом интересном месте, вынуждая султана с нетерпением ждать следующей ночи. Впрочем, какое-то время она прекрасно справится и без меня. Но как только мы прибудем в твой дворец, я должна послать султану весточку, что со мной все в порядке и смерть, предвестница конца земных радостей и разлучница влюбленных, не постучалась в мою дверь. А если ты пожелаешь жениться на мне, то сперва должен испросить благословения султана и моего отца.

— Само собой, — кивнул Биллингс.

— А с другой стороны, — продолжала она, и тут ее фиалковые глаза потемнели, — ты можешь и не помышлять о женитьбе. Если эмир похищает девушку на ковре-самолете, это не означает, что он влюблен. Любовь слишком неуловима, ее не так-то просто поймать, только время способно расставить все по своим местам.

— Откуда тебе знать, что я и впрямь эмир? — вяло поинтересовался Биллингс.

— Кому как не эмиру владеть волшебным ковром. И потом, ты очень похож на него.

Может, так-то оно так, но в действительности Биллингс ощущал себя кем угодно, только не эмиром. Похитить младшую сестру Шехеразады вместо знаменитой рассказчицы! Вот же идиотизм!

А впрочем… Откуда ему было знать, что девушка, за которой он следил от самой опочивальни султана до сераля, не Шехеразада? В свете лампад особо не разглядишь, а Отдел исторических исследований не предоставил ему голограмму Дуньязады и не предупредил, что обе сестры спят в одной комнате.