Анабасис во времени - [13]

Биллингс проследил за изгибами реки, чьи воды ярко блестели в лучах полуденного солнца; от одного ее вида страшно захотелось пить. Похоже, река брала начало у горного озера, струилась среди садов и исчезала в зеленой рощице у подножия горного хребта, опоясывавшего долину с запада.

Взгляд заскользил дальше, по пустынным полям, и наткнулся на узкую проселочную дорогу, заставленную деревянными повозками, однако ни людей, ни джиннов поблизости не виднелось.

Биллингс переключил внимание на город, но сумел разглядеть лишь высокую крепостную стену и башню, ослепительно вспыхивавшую на солнце. Чересчур яркий свет рождал подозрение, уж не сделана ли башня из золота.

Не успел Биллингс отогнать нелепую мысль, как Дуньязада потянула его за рукав.

— Дай посмотреть на город, Билл! Ну дай!

Мгновение спустя она выпалила:

— Билл, это Медный город.

— Ты ведь там не была, откуда знаешь?

— Башня, Билл. Она из меди.

В медную башню верилось больше, чем в золотую, но сам факт по-прежнему не укладывался в голове.

— Глупости, Дунни. Ты хоть представляешь, как трудно расплавить такое количество меди и придать ей нужную форму? Вдобавок, кому под силу добыть столько руды?

Дочь визиря оторвалась от бинокля, ее фиалковые глаза лучились восторгом.

— Только медь способна так блестеть на солнце.

— Может, ее покрасили специальной краской.

— Нет, это медь.

— Дунни, ты сказочница. — Встретив ее недоуменный взгляд, Биллингс пояснил: — Сестра запудрила тебе байками мозги, вот ты и поверила.

— Ничего я не поверила. Моя сестра редкая фантазерка, только безумец примет ее слова на веру. И потом, она вечно все преувеличивает и приукрашивает. Ты и понятия не имеешь, до какой степени. Но даже поверь я ее байкам, она никогда не рассказывала султану про Медный город.

Биллингс припомнил, что сказка по Медный город мелькала в микрофильме, любезно предоставленном Отделом исторических исследований, но решил не спорить. Может, Шехеразада рассказывала ее султану с глазу на глаз, а может еще не успела рассказать. Сам он про Медный город не читал, а зря.

— Хорошо, будь по-твоему. Давай лучше осмотрим пещеру.

Биллингс убрал бинокль обратно в ящик и, прихватив морозитель с фонариком, на всякий случай подсоединил зеленый и белый провода. Мало ли. Ширины тоннеля вполне хватало на двоих, но Биллингс вызвался идти первым. Над тоннелем явно поработали, обтесав его в тех местах, где стены сужались, однако изначально его соорудила мать-природа. Гранитная расселина петляла из стороны в сторону. Чуть покатый пол радовал глаз относительной чистотой — ни булыжников, ни отколовшихся камней. Кое-где в осевшей пыли проступали отпечатки ног. Сложно сказать, появились ли следы недавно или их оставили давным-давно, но, очевидно, хозяева «конюшни» устроили штаб в самом сердце горы.

Наконец впереди забрезжил свет. Биллингс заволновался: если в пещере два входа, нужно быть начеку. К счастью, тоннель вел не наружу, а в огромное помещение, размерами превосходившее первое. Свет проникал из широкой расщелины в потолке, похожей на слуховое окно.

Увидев содержимое комнаты, Биллингс и Дуньязада застыли как вкопанные.

Справившись с оцепенением, Биллингс сунул морозитель в карман и аккуратно пристроил на полу фонарик.

— Билл, мы богаты, — шепнула Дуньязада.

«Богаче, чем Крез и Рокфеллер вместе взятые», — подумал Биллингс.

В помещении громоздились штабели золотых и серебряных слитков. Горы самоцветов соседствовали с рулонами шелков и персидскими коврами. Тут же была навалена многочисленная домашняя утварь, какой славились арабские базары в девятом веке. Пещера оказалась настоящей сокровищницей.

Очевидно, здесь хранили награбленную за долгие годы добычу. Судя по арабскому колориту вещей, всадники разбойничали на востоке и без сомнения знали, как попасть по ту сторону Занавеса.

Пустыню они пересекали по ночам, когда птицы рухх спали, а после горной тропой возвращались в пещеру.

Биллингс взвесил на ладони золотой слиток. Тот тянул по меньшей мере килограммов на десять. По последним биржевым сводкам, за унцию золота давали тысячу долларов.

Дуньязада вертела в руках медную лампу, смахивавшую на продолговатый чайник.

— Говорят, если потереть, появится добрый джинн.

Но Биллингс не слушал. В мечтах он уже купил дом — роскошный особняк в новогреческом стиле с колоннами, — и теперь приценялся к автомобилям. В итоге выбор пал на пару «фиасов-хабли» и раритетный мерседес-кабриолет шестидесятого года. В городе Биллингс приобрел три костюма по шестьсот долларов, десять рубашек по семьдесят пять долларов, три тридцатидолларовых галстука, пять пар носков по пятнадцать долларов и четыре пары ботинок от Гуччи. Далее он обзавелся квартирой в Новой Англии и пляжным домом во Флориде. Частный самолет? Почему нет, гулять так гулять. Возьмем новую модель «сессна» и непременно запишемся на летные курсы. Увидев выставленное на продажу поле для гольфа, Биллингс не колебался ни секунды. Превосходное вложение. В багажнике «фиаса» покоились три огромных чемодана, набитых тысячедолларовыми купюрами — хватит на три жизни.

— Билл! — Дуньязада отложила лампу и с тревогой всматривалась в спутника. — Билл, ты в порядке?