Ампутация сознания, или Немного воска для ослиных ушей - [117]

Посмотрим, что дальше будет нам вещать наш «исследователь», незаметно подводя «оправдательную базу» под погромы:

В Российской империи торговцы составляли 38,6% еврейского населения, а торговцы - богатая социальная группа. Согласно переписи 1897 г. почти 3/4 всех торговцев в городах империи были евреи. Значительное число евреев влилось в интеллигенцию, в финансовую деятельность, в ряды владельцев ремесленных и промышленных предприятий. Можно ли в этих условиях говорить о «нарастающем хозяйственном обнищании» и «тяжелой экономической участи» евреев - в сравнении с экономической участью других народов? Все «архивные данные» такому утверждению противоречат.

По правде сказать, «архивных данных» авторы и в глаза никогда не видали. Ни Кара-Мурза, ни Кожинов. Одно пение с чужого голоса, а именно с голоса «Еврейской Энциклопедии». Во-первых, 38,6 % - это в 80-ых годах 19-го века. Во-вторых, «самодеятельного» населения, то есть не от общего числа еврейского населения, как пишет Кара-Мурза, а от трудоспособного населения. И давайте же выслушаем С. Степанова (он имеет в виду десятикратное преобладание еврейской торговли в черте оседлости):

Десятикратное преобладание евреев в значительной мере объяснялось мелким характером торговли. Вот отзыв современника о типичной лавке «черты оседлости»: «Торгуют на 6-8 рублей в неделю, прибыли 1 руб. в неделю, т.е., ровно столько, чтобы не умереть с голоду; торгуют женщины. Более доходна – кожевенная лавка, которая продает кожи многочисленным сапожникам на 40-50 руб. в неделю, выручая по 4-5 рублей прибыли; это уже местный торговый крез». Бывший бессарабский губернатор С.Д. Урусов недоумевал: «В маленьких городах, жители которых в большинстве не имеют часов, можно насчитать десятки мастеров часового дела, и, вообще, трудно понять, на каких покупателей и заказчиков рассчитывают все эти ремесленники, нередко составляющие 75% всего населения города или местечка». (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 39-40)

Степанов отмечает, что значительно развился и укрепился крупный еврейский капитал, но в том-то и дело, что погромы, как правило, затрагивали нищие слои еврейского населения:

Богатство и связи часто помогали избежать общей участи. В Гадяче «целый квартал, населенный самыми бедными евреями-нищими, «разлетелся» часа за два. Работали чисто – в домах оставались одни голые стены. Остался нетронутым лишь дом самого богатого гадячского еврея Зороховича, который дал «выкуп» в довольно крупных размерах».

Во время киевского погрома единственными евреями, о ком власти проявили заботу, были обитатели фешенебельного района Липки…

Иначе выглядела окраина города. В. В. Шульгин увидел следующее: «Страшная улица… Обезображенные жалкие еврейские халупы… Все окна выбиты… Местами выбиты и рамы… Точно ослепшие, все эти грязные лачуги… Между ними, безглазыми, в пуху и грязи – вся жалкая рухлядь этих домов, перекалеченная, переломанная…» (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 83)

Впрочем, громили и богатые магазины. Какой-то элемент социальной напряженности использовался черносотенцами для того, чтобы перевести классовую ненависть на националистические рельсы. Подобное мы можем наблюдать и в наши дни, именно этим, в основном, занимается большая часть всей этой «патриотической» шелухи, которая только по недоразумению называется «оппозицией».

Торговцев Кара-Мурза называет «богатой социальной группой». Автору, конечно, невдомек, что торговцы бывают крупные, средние, мелкие, для него они все на одно лицо. Автор не в курсе, что вышеприведенные данные касаются ВСЕХ занятых в торговле, не только хозяев, но и приказчиков, продавцов, помощников и т.д. Представьте, что сегодня старушку, торгующую у метро сигаретами, кто-то запишет в «богатую социальную группу». Или продавщицу из магазина? Глупость? Конечно.

Кстати, к слову сказать, в Российской Империи существовало около 650 законов, ограничивающих евреев в правах (впрочем, законодательство не было неизменным, оно то смягчалось, то ужесточалось). Почему об этом стыдливо умалчивается?

А вот еще данные (http://www.vgd.ru/jews.htm) , опирающиеся на ту же перепись:

43,6% евреев составляли мелкие ремесленники, 14,4% - портные и швеи, 6,6% - плотники, 3,1% - слесари, остальные занимались торговлей и другими формами обслуживания или не имели определённых занятий.

А Степанов пишет (тоже ориентируясь на данные «ЕЭ»):

Менее одного процента (0,7 %) самодеятельного еврейского населения существовало сельским хозяйством, 42,6 % занимались ремеслом и извозом, 3,2 % трудились на фабриках и заводах, 7,3 % были чернорабочими. Таким образом, более половины евреев добывали пропитание своим трудом. Их жизнь мало чем отличалась от жизни пролетарской массы. Тем не менее социальное напряжение существовало. Привычным делом была конкуренция на предприятиях «черты оседлости». Еще острее было соперничество среди ремесленников. Почти даровые рабочие руки в еврейских местечках отбивали хлеб у русских и украинских мастеровых. (С. Степанов, «Черная сотня», М., 2006, стр. 39)

А почему возникала такая острая конкуренция? Да именно потому, что евреям было запрещено селиться за чертой оседлости, именно потому, что существовало огромное количество законов, ограничивающих их в правах. Царская власть СОЗДАВАЛА социальную напряженность в черте оседлости своими бессмысленными и бесчеловечными законами.