Ампутация души - [2]

— Да кто же это так бухает-то? — возмущались в толпе. — Прям набат какой. Так по башке и бьет.

— Чего трезвонить-то — чай, телефон теперь есть.

— Да это Скипидарыч, наверное, опять нажрался. Вот сдуру и звонит, — предположили в толпе.

Все разом глянули на колокольню, которую в свете пожара было видно как днём, но там никого не было.

Отвлечённые этим загадочным звоном, только сейчас люди бросились тушить загоревшуюся ограду. Огонь уже успел лизнуть каменную стену и свод церковного крыльца.

— Да где ж отец Пафнутий-то? — кричали из толпы.

— Где-где — в городе. В кабаке, чай поди.

— На ворота лейте, на ворота! — доносились советы. — А то щас и церковь займётся!

Но этого не понадобилось, так как ограда была уже затушена. В этот момент раздался рёв сирены. Толпа расступилась, пропуская пожарную машину.

На следующее утро по посёлку поползли невероятные слухи. Впрочем, на то они и слухи, чтобы быть невероятными.

«Вознёсся батюшка-то, ей богу, вознёсся. Видали столп-от? — Вот в ём и вознёсся. Теперча непременно светопреставление будет», — так объясняли падкие до сенсаций бабки тот факт, что среди пепелища не было найдено никаких останков священника, домик которого сгорел прошлой ночью. Правда, вскоре было обнаружено несколько хрупких костей, но черепа так и не нашли. И ещё одно известие обсуждалось в посёлке.

С незапамятных времён на внутренней стене церковного крыльца красовался железный щит. В верхней его части было намалёвано изображение по грудь то ли самого Бога, то ли какого-то ангела — разобрать не представлялось возможности, так как краска давно потрескалась и частью облетела. А под этим изображением были выписаны большими буквами десять библейских заповедей, чтобы каждый, прежде чем войти в храм, мог прочесть эти заповеди и проверить себя на предмет их соблюдения.

Так вот, язык пожара, которому удалось по ограде добраться до церковного крыльца, аккуратно слизал часть надписи.

«… СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА», «… УБИЙ», «… КРАДИ», «… ПРЕЛЮБОДЕЙСТВУЙ», — значилось теперь на щите…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I Пришелец из прошлого

Массивная дверь тюремного КПП со скрежетом, словно недовольно ворча, захлопнулась за спиной условно досрочно освобождённого. Николай Деснин — было его имя.

Семь лет назад своей добровольной явкой, чистосердечным признанием и содействием следствию он настолько сумел растрогать суровое сердце прокурора, что тот скостил ему срок аж на три года. Тем более что убил Деснин не абы кого, а известного наркодилера, который попортил много крови правоохранительным органам и к которому они никак не могли подступиться. Тюремные власти также были довольны просто-таки образцовым заключённым, в свободное время читавшим Евангелие и заявлявшим, что не просто сидит, а исполняет епитимью. Так и получилось, что вместо положенных десяти за предумышленное убийство Деснин отсидел всего семь.

И вот теперь все кончилось. Бывший зэк набрал полной грудью вольный воздух, усмехнулся, сам не зная чему, закинул через плечо котомку с нехитрой поклажей и направился в близлежащий поселок с довольно выразительным названием Воротилово, откуда, если повезет с автобусом, можно было добраться до Москвы.

На душе Деснина было легко и привольно, лишь одно омрачало хорошее настроение — перед самым выходом перебежала ему дорогу здоровенная черная кошка.

Солнце палило нещадно, и Деснин распахнул рубашку. Справа на груди его красовалась вытатуированная церковь с двумя куполами. Это обозначало, что за ним была уже вторая ходка.

«Воля, воля, мать твою! — думал Деснин, глядя по сторонам. — Иди куда хочешь, делай что хочешь. Э-эх!»

Раскидистая кудрявая берёза величаво стояла посреди поля. Рядом не было других деревьев, и ничто не мешало ей свободно расти. «Воля!» — думал, глядя на неё, Деснин. Звонкий ручей, бегущий по руслу, проложенному им же самим чёрт знает сколько лет назад. «Воля!» — думал, глядя на ручей Деснин. Ветер, гонящий по синеве неба облака туда, куда ему вздумается. — «Тоже воля, — думал Деснин, — Воля, ё-моё!!!»

И тут он поймал себя на мысли, что ровно восемь лет назад всё это уже было. Восемь лет назад он также радовался вновь обретённой воле, но тогда… тогда, после первой своей ходки, он точно знал, что нормальная жизнь ему теперь заказана. Тогда он точно знал, что ничего ему теперь не остается, кроме как катиться все дальше и дальше, до следующей ходки, а потом до следующей, ну и так далее. Тогда у него даже и в мыслях не было попытаться начать всё заново. Это было тогда.

Но теперь… теперь всё было иначе. Теперь он точно знал, что со старым покончено. Впереди была новая жизнь, и уж её-то он проживёт так, как надо. Как научил его один человек. Единственный человек, которому он поверил, человек, который внушил ему надежду, перевернул всю его жизнь, человек, который…

Деснин достал из-за пазухи небольшой крестик. С минуту подержал его на ладони, затем сжал кулак.

«Ну и куда теперь?» — при этой мысли всё веселье, связанное с вновь обретённой волей, куда-то улетучилось. Что поделаешь — жизнь есть жизнь, и она хороша лишь тогда, когда думаешь о ней отвлечённо. Но стоит столкнуться с ней лицом к лицу, и она пообломает самого отъявленного оптимиста.