— А ты сама кем могла бы стать? — он обошёл куноичи, пропустил концы верёвки между её ног, ягодиц, завёл под петлю на шее сзади, вытянул.
— Шлюхой, — ответила Анко, не задумываясь.
— Самокритично, — усмехнулся Сасори за её спиной.
— Реально, — верёвка затянулась туже, тёрла, но Анко демонстративно не замечала её. — В отличие от тебя, везунчик, я родилась и росла в приюте, родителей даже не знала; потом выяснила, что мать была чунином и загнулась при родах, но это всё. А знаешь ли, для тех, у кого ничего и никого нет, дверей открыто немного: если повезёт и проявишь задатки шиноби — возьмут в Академию и на попечение деревни, если нет — дорога в древнейшие сферы деятельности гражданского общества тебе почти гарантирована.
— Но тебе повезло, — по прикосновению Анко поняла, что нужно поднять руки, и Сасори завёл концы верёвки вперёд, почти обнял её, касаясь тканью одежды обнажённой спины, зацепил концы за расходящиеся верёвки между первым и вторым узлом каждый со своей стороны, потянул.
— Повезло, — согласилась Анко. — До тех пор, пока Орочимару меня не кинул.
«Ты — сломанное оружие, — сказала ей тогда старуха. — Мы либо перекуём тебя, либо выбросим».
— Ты осталась шиноби.
— Токубецу джонином, специализирующимся на разведке, — уточнила Анко; усмешка вышла откровенно невесёлая, полная издевательства над собой. Так ли далеко она, в самом деле, ушла от того, чем во время жизни в приюте её пугали девчонки постарше?.. — Скажи, вот чего тебе в Суне не усиделось? Насколько знаю, у тебя там были все условия.
Ответ не последовал сразу — Сасори завёл концы верёвки назад, зафиксировал, вновь повёл вперёд, где переплёл под грудью, после чего вернул за спину, затягивая туже. Дышать стало значительно труднее.
— Может, в условиях и была проблема, — произнёс Сасори задумчиво — казалось, в самом деле размышляет о причинах. Возможно, это даже не притворство. — Мне никогда не ставили жёстких рамок пределов развития — наоборот, стимулировали идти лишь вперёд, — он придвинулся и прошептал Анко на ухо: — Вот только забыли уточнить, что понятие «вперёд» не включает в себя экспериментальное убийство Казекаге.
— Да, что-то реально ваши старейшины не подумали, — негромко засмеялась Анко. — Так-то не понятно, что главу деревни нужно оберегать, а не вытаскивать ему внутренности и превращать в куклу.
— Вот и я так считаю, — откликнулся Сасори. Обойдя её, он соединил концы верёвки и сплёл спереди финальный узел. Сасори отступил назад, осматривая своё творение, а Анко, взглянув вниз и хмыкнув, повела плечами, выгнулась; верёвки тут же дали знать о себе грубым трением о кожу. К вечеру наверняка сдерут.
— Смотрю, тебя в детстве водили на кружок по вязанию узлов? — едко заметила Анко, хотя сама понимала, что попытка задеть такая себе — технику шибари в той или иной мере знал каждый шиноби. Зато теперь хотелось проверить, как далеко простираются познания в ней кукловода.
— А ещё по акупунктуре, и я даже вспомню, как заставить язык онеметь на несколько часов, — совершенно недвусмысленно намекнул Сасори, после чего добавил: — Походи так денёк — тебе будет не лишним выучить, что такое рамки.
Про то, что это скорее нужно ему, Анко говорить не стала — слишком очевидная шпилька. Да и угроза про язык брошена не просто так, а ей и правда ещё вести сегодня занятия, что без возможности поговорить стало бы сложно. Кроме того, какие вообще рамки у нукенинов?
— А вечером?..
— Сниму, когда принесёшь мне волосы.
— На такое благое дело, я думаю, многие согласятся свою шевелюру пожертвовать, — протянула Анко, аккуратно дёрнув за короткий кончик верёвки, выступающий из-под узла.
Сасори иронично улыбнулся и притянул нитями чакры её одежду.
Так повелось, что они оба нередко пропускали завтраки по той или иной причине, но в этот раз пришли, хотя и почти опоздали. Точнее, почти опоздала Анко, бегавшая в свои комнаты, чтобы принять душ (с верёвкой, крепким корсетом обвившей тело, это было необычно, но по шкале Анко вполне приятно) и переодеться в новое; когда она расслабленной походкой вступила в Большой зал, Сасори уже заканчивал есть, попутно обмениваясь короткими репликами с Северусом. Судя по тому, как скрыто доволен был Сасори и отчётливо раздражён Северус, кукловод одерживал верх в словесной баталии.
— Скорпион победил змея? — приняв весёлый вид, полюбопытствовала Анко, усевшись — верёвки вновь ощутимо напомнили о себе, и куноичи едва удержалась от того, чтобы мурлыкнуть от специфического удовольствия — за преподавательским столом рядом с ними. Ближе к центру стола веселья не было и в помине: в некогда вожделенном директорском кресле Долорес источала ненависть ко всему сущему, злобно рыская глазами по залу, пытаясь понять, кто виноват в приключившихся с ней ночью бедствиях (что бедствия были, можно не сомневаться), Минерва и Помона светились мрачным наслаждением, а Итачи очень внимательно следил за Дейдарой, обсуждавшим что-то с Ли Джорданом за гриффиндорским столом.
Сасори перевёл взгляд на Анко.
— Ты мне скажи.
Весьма многозначно прозвучало. Отвечать на подтекст Анко не собиралась, поэтому удержала беспечный вид и всмотрелась в лицо кисло пившего чай Северуса.
