Аморальные байки с плохими словами - [2]

На пятом стаканчике звук теряется и мы переходим на международный язык жестов: Глеб Егорыч энергично машет головой из стороны в сторону, рискуя разбить огромный нос о деревянную стойку, я изредка киваю, причем, с каждым кивком тощий маклер прибегает с очередным стаканчиком божоле.

После порции Черного Доктора к прокурору возвращается человеческая речь:

– Мне бы твоя помощь нужна, дизайнер, – Глеб Егорыч вдруг потерял интерес к рисовым зернам.- Надо бы в Киев сьездить, коллегам помочь. Они там в министерстве снова какой то марафет затеяли, а работать некому – Рождество как никак. Если не поможешь, завалят сдачу объекта. Так что бери своих бойцов и дуй в столицу. Все расходы – за мой счет. Заодно красного вина с собой прихвати. Мол, презент из Мукачева.

– Придется «полтора брата» с собой брать, – стряхиваю капли Доктора на язык, – да и инструменты какие то…

– Что за «полтора брата»?, – Егорыч указательный палец в вино опустил, греет,- Одного помню, Йончия-плиткореза…, а второй кто?

– А второй…,- стучу пластмассовым ножом по лбу, – недоумок слегка, Витькой кличут, в эволюционном развитии застрял где то возле палеолита. Но в качестве подсобника прокатит.

– Это не тот, что свадьбы по субботам возит?,- Егорыч смеется, -говорят, когда у него бензин на переезде кончился, невеста фаетон через рельсы толкала?

– Он самый,… прошлой осенью умудрился маму жениха на вираже потерять – передняя дверка в машине отвалилась.. ..не подсобник, а росвиговское чудо…тьфу, дьявол!,- я ногу отдернул и снизу завизжала собака, похоже прищемил что то ей, – изумительный дебил. Словом, бриллиант в навозе… или навоз в брильянте… хер поймешь…Да, так вот насчет этого Витька-подсобника… Он первый раз передо мной вынырнул еще в две тыщи третьем году. Собственно, началось с того, что я одному доктору дизайн интерьера делал. Тот, Эрик-зубник, сам из Австрии, прикатил к нам на Закарпатье стоматологическую отрасль развивать, ну, я ему дом привел в божеский вид, осталось только ступени мраморные поставить. И главное, заклинило его, дятла, на этих ступеньках, типа, всю жизнь о них мечтал. Я ему поясняю:

– Эрик, мраморизированый известняк хрупкий, млять, как вафельное печенье, не каждый мастер справится, жалко если мой Йонас испоганит материал, да и ты со мной за прежнюю работу не рассчитался.

– Понимаешь, -говорит этот зубник, – потерпи, я недавно взял новый муфель с цифровым табло, все деньги на него кинул, хочешь, бартером рассчитаемся, могу тебе зубы бесплатно вырвать.

– Спасибо, -отвечаю,- но я как то привык уже с зубами жить, был бы ты гинеколог, то это самое оно – у меня жена вот-вот родить должна, а так – гони бабосы!

– Да хрен, тебе, -говорит,- когда подкинешь мне мастера на ступени, тогда и рассчитаюсь, мендисабаль недоделаный…

Ладно, сижу дома, грызу сухари с белым чаем, думаю, как правильно впасть в отчаяние. Тут звоночек:

– Здравствуйте, мне Вас рекомендовали как хорошего дизайнера, меня зовут Михаил, хочу дома мозаику в кухне иметь. Нужна Ваша помощь.

– С удовольствием, -отвечаю,- я как раз тот, кто Вам нужен, завтра ждите в гости с мастеровыми.

Короче, взял я Йончи-плиточника и направился к этому Михаилу на край города работу принимать. По пути мне Йончик про своего младшего брата Витю все уши намозолил, мол, лентяй и тупица, бабки в игровых автоматах просирает, работать, тварь, не желает, словом, пропадет зазря если не пристроить куда то.

– Давай, шеф, я его подсобником возьму клей колотить…

– Да мне похер, Йончи, кто там будет тебе ведерко подносить, Только если он совсем олигофрен, то я его на правах импрессарио дисквалифицирую. Смотри, что бы дело не завалил, а то чувствую, придется самому роды у жены принимать: наши доктора-педрилы без таньги в роддом на порог не пустят.

– Не-е-е, -отвечает Йонас,- веник и лопату ему доверить можно. Я ему звякну, пусть запрыгнет на объект, познакомитесь.

Виляли по закоулкам целый день, перемазались как свиньи, но нашли этого Михаила. Он мясник какой то, с виду не бедный – на шее цепь толщиной в палец, зубы все золотые, на руке котлы под штуцер зелени, сам маленький такой, рыжий, бегает по двору свое хозяйство показывает:

– Тут у меня курятник, тут коптилка, тут мангал, а там, за домом сливы растут. Ну, вы, ребята, осмотритесь пока, а я кофейку пойду заварю.

Я огляделся – вокруг звиздец полнейший, двор завален какими то костями, снег кровью забрызган, мусор везде, шерсть вперемешку с гавном, на кривом заборе шкуры овечьи сохнут и под ногами какая то псина малахольная путается.

– Видишь, Йонас, люди на помойке живут, а все равно к прекрасному тянутся.

– Да ну нахер, шеф, валим отсюда, пока сальмонеллу какую не цапанули.

– Не сцы, Йони, ща с пациентом побакланим, на крайняк кофе на шару хлебнем.

– Манать тот кофе, смотри какая собака стремная, – показывает на псину. Я присмотрелся, в натуре, псина – отрыв башки: голова маленькая, а туловище огромное, раздутое на тоненьких ножках, из жопы кусок целлофана торчит и бинта грязного метра полтора. Ходит это чудовище, ноги нюхает, падла, а я не двигаюсь – боюсь на сникерс наступить, их она по всему двору накидала, тварь.