Аморальные байки с плохими словами - [18]

*

Так мы поехали к супруге Савелия за резиновой лодкой. У Витьки было приподнятое настроение и он мурлыкал под нос веселую песенку:

У моей старушки

Розовые ушки,

Сморщенная попка

И лиловый нос…

По дороге мне Витька прожужжал все уши про то, что Николай дурак и что "чем у женщины грудь меньше, тем она чувствительней, а женщина горячей изнутри". Я не стал спорить. Вите видней. К тому же грудь жены Савелия с виду тоже оказалась некрупной… Но дала она Вите резиновую лодку или не дала, я не знаю: мне эта вся кутерьма уже порядком надоела и я,выпив горячего глинтвейна, отправился домой.

© Copyright: Валдис Йодли, 2012

Свидетельство о публикации №21204121947

Девятое Ава и Великая скорбь

Вот я сегодня вышел с утра на террасе кофе попить, глянул на мозаику свою и опять мне этот Витек-подсобник вспомнился. Уникальный экземпляр, однако, прямо как фригийский царь Мидас: тот к чему не прикасался – все в золото обращалось. Вот также и Витек, к чему не притронется – все в дерьмо оборачивается. Причем, легко так, без особых усилий…

Как то вызвал меня один штемпель серьезный, он в экологическом министерстве большой шишкой работает, усадил напротив себя. Стеклами в роговой оправе блестит:

– Архитектор, помощь твоя нужна, хочу каменный знак в нашей синагоге воздвигнуть. Из чистого лабрадорита. Ребе уже благословил, осталось установить и закрепить надежно. Эти не справятся, – кивает на двух охранников, – руки из жопы растут. Раввины тоже напортачат, я в Павшино им обелиск пожертвовал, так они его криво забетонировали. Нужны специалисты толковые, типа твоих бойцов. Если справитесь, то третий знак в Ракошине тоже вам доверю ставить. Берешься за работу?

– Как не взяться, Ростислав Семенович, – говорю бодренько, – И посложнее делали, – сам думаю: «хер тут откажешь, бля, два мента с пистолетами сзади стоят, еще застрелят при попытке побега» – Без проблем, все будет мармелад.

В воскресенье прикатили в синагогу, бродим по дворику еврейскому и на солнышке греемся – ждем когда знак приедет с моими мастерами. Вокруг антураж довольно несложный: облупленная каменная синагога на холмике стоит, напротив монастырь православный с огромными ступенями, промеж них, метрах в двадцати старая груша растет и под грушей площадка выкошена для будущего знака. В землю штырь железный вбетонирован и вокруг ходит живность всякая, кошки мявчат, куры навоз клюют и белая коза травку щипает.

– Куда ж они пропали?, -Ростислав Семеныч недоумевает,- сорок минут уже ждем. Мы так ничего не успеем, а мне после обеда в аэропорт надо ехать.

Только за мобилу взялся, как вдруг во двор катафалк заезжает и из него Витек выпрыгивает, деловой крендель, ко мне пружинит: – Шеф, не цинкуй заранее, была проблемка небольшая, но все разрулилось темово!

– Шо за проблемка, Витек, – мне аж поплохело,- вы че, знак расхирячили?

– Ну, ты провидец, как узнал ?, – спрашивает.

– Да хули тут гадать, ты ж на другое, Витюша, не способен, если б ты его целым привез, в лесу бы сдохло что то. А ты, Йончи, гад, как брата не уследил?

– Хер его уследишь, дьявола, – сплюнул тот на колесо, – только эту звезду в бус затолкали, он, падла, сверху уселся, сразу боковушки и откололись. Пришлось, сука, назад все вынимать, на штыри ставить, клеем заливать, прошорохались полтора часа, млять…, не брат, а Бен-Ладен, будь он не ладен…

– Ладно, орлы, выгружайте его по тихому, чтоб опять нихера не отпало. Тут работы всего то на шесть секунд, так что…. работаем по методу профессора Ипатьева…

– Это как?

– Будем ипаться, пока не поставим.

– Да не сцы, шеф, все будет джуки-пуки, – Витек улыбается, – Мы ж тебя еще никогда не подводили. За редким исключением…

Короче, шестиконечник этот гранитный к штырю подтянули, йопсель…, тяжелый, как моя судьба, геморой в трусы вылез, глаза полопались, но воздвигнули с горем пополам. Витька ведро клея накаламутил, Йончи по кругу стяжечку тянет и я с отвесом этот знак по уровню регулирую. Неподалеку коза бродит и возле Семеныч с ребе стоят любуются:

– Богоугодное дело творим, Ростислав Семенович, на долгие годы…

– Я, ребе, Вам всегда рад услужить, а Вы меня в молитвах помянете.

– Бля, меценат хренов, – Витек шепчет, – это ж сколько куриного дерьма надо было в министерстве переплавить, что бы потом всю округу гранитом обзвиздячить?

– Этот хоть делится, – Йончи отвечает, – А ты жлоб, тыришь по тихому и сам хомячишь, крысеныш.

– Ты, млять…, кристально честный, – смеется Витя, – честный, но бедный, лучше б у меня жизни поучился. Так и сдохнешь, дурень, на четвереньках, а я тебе плиткорез в гроб положу для веселья. Я вообще, хотел бы видеть того аиста, который тебя нашей мамке принес! Таких лохов только дятлы носят, гы-гы…

– Зато тебя орел принес, долбень, только по пути йопнул башкой об камни… держи знак, видишь – косо стоит!

Звезду Давида укрепили, ребе глядит не налюбуется: здоровенная каменюка из черного лабрадорита в лучах солнца сияет и надпись витиеватая выгравирована: «Пусть все творения склонятся перед Тобой.», потом что то там снизу на иврите и совсем мелко «твой вечный раб Анакойхер Ростислав Семенович»

– А на кой хер этот Анакойхер так в воскресенье суетится?- спрашивает Витька,- нельзя было до понедельника отложить?