Amor legendi, или Чудо русской литературы - [128]

В этих двух работах я предложил проект русского pendant к немецкому журналу «Archiv für Begriffsgeschichte» («Архив истории понятий», выходит с 1955 г.) и издания русских переводов немецких исследований, посвященных истории понятий, а также соответствующих немецкоязычных энциклопедий. Это предложение в последнее время отчасти реализовано в русских публикациях. Назову следующие издания:

• История понятий, история дискурса, история метафор. Сборник статей под ред. Эриха Бёдекера / пер. с нем. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 320 с.;

• Словарь основных исторических понятий. Избранные статьи: в 2 т. / пер. с нем. М.: Новое литературное обозрение, 2014. 1486 с.

Кроме того, назову следующие публикации: Исторические понятия и политические идеи в России XVI–XX века. СПб., 2006; «Понятия о России». К исторической семантике имперского периода. Т. I–II. М., 2012; Эволюция понятий в свете истории русской культуры. М., 2012 (Studia philologica).

Большинство этих публикаций явилось результатом совместных проектов русского издательства «Новое литературное обозрение» и «Deutsches Historisches Institut» («Немецкий исторический институт», Москва; Ингрид Ширле и др.). Каждый исследователь истории понятий может быть только благодарен за эти издания: это подлинные Studia Europea и несомненный гарант того, что отныне история понятий и в России прочно позиционирована как отрасль гуманитарной науки.

При этом центр тяжести лежит на изучении политических, т. е. социально-исторических, понятий, таких как буржуазия, либерализм, нация, гласность, политика, революция, сословная структура. Само собой разумеется, что историки интересуются преимущественно такого рода понятиями и что выдающаяся роль в подобных исследованиях принадлежит большому словарю «Основные исторические понятия» («Geschichtliche Grundbegriffe», O. Brunner, W. Conze, R. Koselleck; 1972–1997). Эта энциклопедия не утратила своего значения до настоящего времени.

Тем не менее не следует забывать, что наряду с «Основными историческими понятиями» существует не менее значительный «Исторический философский словарь» («Historische Wörterbuch der Philosophie», Basel; Darmstadt, 1971–2007. 13 Bd.). Он также заслуживает хотя бы частичного перевода на русский язык. Философские, теологические или правовые понятия, такие как истина, совесть, обязанность, привычка, грех, вина, забота (беспокойство) или свобода имеют более глубокие диахронические корни и распространены несравненно шире, чем политические понятия нового времени. Основополагающие гуманитарные дисциплины – философия (прежде всего!), история языка, классическая филология, теология или юриспруденция – это истинные прародители истории понятий, поскольку история существования этих отраслей гуманитарного знания уходит далеко во времена Античности.

Разумеется, следует признать, что философские понятия по определению труднее постигнуть, нежели специфические понятийные системы определенных исторических эпох, например, новейшей политики и социальной истории. Поэтому не случайно история понятий периодически приходит в соприкосновение с историей идей, историей проблем, историей концептов, историей метафор, историей мотивов и тому подобными ответвлениями фундаментальной гуманитарной науки – границы между ними очень зыбки и текучи. Поэтому узко специализированные на определенных эпохах историки предъявляют истории философских понятий упрек в том, что она имеет «плавающий фокус» («Понятия о России», т. I, с. 35). Действительно, многие такие понятия нуждаются в определенной «эластичности диапазона», как назвал это свойство Ханс Блуменберг[920]. Ориентированные на философию историки понятий стабильно отказываются от «релятивистского историзма» и прочно придерживаются следующей исходной установки: «История понятий, прежде всего, решительно отвергает такое ограничение определения понятий, которое обусловлено историческим фактором»[921]. Следовательно, история понятий использует самые разнообразные смежные области науки[922].

Конечно, это не упрощает проблему. Однако трудно представить себе осмысленную политику и рациональный социальный строй, в основе которых не лежало бы философское понятие «добродетель». Следовательно, для адекватности истории понятия наряду с политическими и социально-историческими дефинициями необходимо предпринять и философское «усилие понятия» (Гегель). В истории русской мысли к этому аспекту истории понятий существует традиционный интерес, который нуждается только в интенсификации и систематизации уже достигнутых результатов. Исследования в области истории понятий, предпринимаемые русскими историками и философами, не должны быть просто соседствующими или даже противоборствующими, они должны стать сотрудничеством. Для этого есть все необходимые предпосылки.

«Homo sum» – «Europaeus sum» – «Slavus sum»: к вопросу о культурном споре между просветительством, евроцентризмом и славянофильством в России и западнославянских культурах

I

Всем нам хорошо известна латинская поговорка «[Pro captu lectoris] habent sua fata libelli»[923]. С тем же успехом можно сказать и то, что «Habent sua fata dicta», или, точнее, «Habent sua fata sententiae» («Изречения/сентенции имеют свою судьбу»). Особенно же поучительны истории тех сентенций и афоризмов из арсенала крылатых выражений, которые генетически укоренены в античных текстах или Библии. Кому неизвестны такие формулы и