Амнистия по четвергам - [48]

– Наталья права, – улыбнулся Тамерлан. – Все это можно отложить до завтра.

– А давайте чай пить, у нас же еще торт есть! – воскликнул Паша и ринулся к холодильнику. – Настена, беги скорее сюда!

Глава 16

Как ветер мокрый, ты бьешься в ставни,

Как ветер черный, поешь: ты мой!

Я древний хаос, я друг твой давний,

Твой друг единый,– открой, открой!

«Нелюбовь»

Зинаида Гиппиус

Павел, Наталья и Настя отправились домой уже ближе к 11 часам, вызвав такси. Женя с Тамерланом сообща убрались на кухне: он мыл посуду, а она вытирала тарелки и расставляла все по местам.

– Устала? – спросил Тамерлан, когда они привели кухню в порядок.

– Да нет, ты же знаешь, я привыкла ложиться поздно, – при этих словах Женю одолела предательская зевота.

Тамерлан рассмеялся. Женя сморщила хорошенький носик:

– Я пойду приму душ.

– Иди, а я пока покурю.

– Пора тебе, Тамерлан Ниязович, завязывать с курением.

– Знаю, милая, знаю. Вот раскроем это дело, и обязательно брошу.

– Ловлю на слове.

Женя уже было вышла с кухни, когда Тамерлан ее окликнул:

– Женя, не запирай дверь.

– Что это у вас на уме, товарищ следователь? – она вопросительно изогнула бровь.

Тамерлан ничего не ответил и только лукаво ей подмигнул.

Уже гораздо позже они лежали обнявшись. Женя поглаживала грудь Тамерлана, покрытую короткими чёрными волосами. Молчали, наслаждаясь тишиной. Им всегда было хорошо молчать вместе. Их отношениям было всего лишь пару месяцев, а Жене казалось, что Тамерлан всегда был в ее жизни. Кто бы мог подумать, что она полюбит этого большого сильного мужчину, который совсем недавно вызывал в ней бурю каких угодно эмоций, но только не любовь. Он ее пугал, раздражал, бесил, заставлял нервничать, а порой ей казалось, что она его ненавидит. А потом Женя как-то вдруг поняла, что все эти чувства ничто по сравнению с другим, возникшим внезапно: ей хотелось оказаться в плену его объятий, прижаться к нему и никогда больше не оставаться одной. Ведь в тот вечер, когда она впервые поцеловала его, Женя не лукавила. Она действительно испугалась: вдруг она умрет и никогда не узнает, каково это – быть любимой Тамерланом.

– О чем задумалась, Евгения Георгиевна? – прервал он тишину, накрыв ее руку своей.

– О том, что ты ужасно волосатый, Тамерлан Ниязович.

– Не нравится?

– Я ещё не решила.

– Не решила, значит?

Тамерлан опрокинул Женю на спину, пристально глядя ей в глаза.

– Может, тебе больше по вкусу безволосые юнцы? – он прожигал ее взглядом, делая строгое лицо, но Женя видела в его глазах пляшущие искорки смеха.

– Ну… об этом надо серьёзно подумать.

– Подумать, значит?

– Да-да, изучить вопрос со всех сторон, так сказать. Проанализировать. Научно обосновать.

– Я тебе сейчас и проанализирую, и всесторонне освещу проблему, и научно обосную, товарищ профессор.

– И что же вы сделаете, товарищ следователь?

– Сейчас увидишь…

Тамерлан начал покрывать шею Жени поцелуями.

Из объятий сна ее вырвал настойчивый звонок в дверь. Женя спросонья даже не поняла, что случилось, а от неожиданного трезвона, разорвавшего ночную тишину, ее бросило в пот. Она взглянула на светящийся циферблат электронных часов, стоявших на тумбочке. Было почти 3 часа ночи. Тамерлан мирно спал рядом, лёжа на животе и засунув руки под подушку. Женя закрыла глаза, решив не открывать дверь. Через несколько секунд снова раздался звонок. Более настойчивый, требовательный. Вставать не хотелось, но вот опять зазвонили.

– Черт!

Она накинула коротенький тёплый халат, который обычно надевала после душа, и отправилась к входной двери. Бросив взгляд на Тамерлана, решила его не будить. Ему и так через несколько часов вставать на работу. Пусть отдохнёт.

Женя подошла к двери, посмотрела в глазок. Макс. Принесла же его нелегкая.

– Тебе чего надо? – спросила Женя через дверь.

– Женька, открой, поговорить хочу.

Он явно был нетрезв.

– Три часа ночи, поезжай домой, проспись.

Он грохнул кулаком об дверь.

– Прекрати, соседей перебудишь, – сквозь зубы прошипела Женя.

– Жень, открой, а? Я только на пару слов.

Женя вздохнула, но решила открыть. Да и чего бояться, что он мог сделать? Она приоткрыла дверь, и Макс грузно ввалился в прихожую.

– Вот, – развёл он руками, смотря на неё мутным взглядом. – Пришёл.

Женя в недоумении уставилась на него.

– Зачем?

– Женька, я тебя, кажется, люблю. Не могу без тебя.

Идиотизм. Только этого ей и не хватало.

– Макс, какая любовь, окстись. Мы ведь и знакомы-то были пару месяцев.

– А я, может, с первого взгляда в тебя втрескался. Не могу без тебя, Женька, – упрямо повторил Макс.

– Ради бога прекрати, – Женя всплеснула руками. – Уходи и забудь про меня, ты совсем спился.

– Ну вот что ты за баба такая, я к тебе всей душой, а ты ерепенишься.

«Господи, за что мне это! Лучше бы не открывала дверь, пусть бы будил соседей», – подумала Женя.

– Макс, тебе нужно протрезветь, а потом, так и быть, я с тобой поговорю.

Хотя Женя была полностью уверена, что на трезвую голову он вряд ли бы к ней заявился. Столько времени прошло с их последней встречи, а тут вот он – нарисовался!

– Не надоело тебе одной, Жень? Я ж вас, баб, знаю, тяжело вам без мужика.

Он вдруг резко схватил Женю за талию и полез целоваться. Женя взвизгнула, пытаясь вывернуться, но его губы, впившиеся ей в рот, тут же заглушили крик. Женю обдало перегаром и запахом чеснока. Она что есть сил укусила Макса за нижнюю губу. Он взвыл, выпуская ее. Женя тут же отскочила в сторону, наткнувшись спиной на стену.