АММИАК. Под знаком близнецов - [19]

В пиджаке поношенном, но зато с квартирою.

Я построю гарем на четыреста мест,

Будут пальмы, фонтаны, павлины.

Кандидатов в мужья посажу под арест

И ревнивых, и лысых, и длинных.

Под балконом пускай серенады поют,

Дожидаясь вниманья и ласки.

Я чиста и свежа, словно роза в раю,

Буду слушать их сладкие сказки.

Ирина Аллегрова «Я построю гарем».

— А мне что делать? — спросила я у выбегающей из комнаты Джейн, поправляя на груди полотенце.

— Молиться, что бы он жив остался, — ответила лаборантка, а я запустила в уже сухие волосы руку и опечаленно вздохнула.

В принципе, ничего удивительного, если учитывать наши отношения с госпожой Неприятностью. У нас с ней особые отношения и односторонняя любовь с ее стороны, которая вечно выходит мне боком. Я подняла с пола пакет, который принесла мне Джейн, но второпях она, видимо, выронила его из рук, и развернула его. Внутри оказалось темно-синее платье на два пальца выше колена, с рукавами три четверти и с круглым вырезом у основания шеи.

Этакий наряд будущей монашки, но фасон действительно был неплох. Еще там лежал какой-то эластичный и прочный комбинезон, скорее всего, для занятий спорта. Я вбежала в комнату и переоделась в платье, а потом в мокрых кедах пошлепала вниз.

— Что здесь произошло? Что с профессором Даньелзом?! — закричала Со Ен, когда я спустилась на первый этаж.

— Куда они его понесли?

— В госпиталь, наверное, — ответила девушка, во все глаза смотря на меня.

— Но что с ним?

— Да я там напортачила, — промямлила я.

— Как ты умудрилась так напортачить, что вывела из строя лучшего медиума всего магического сообщества?! — я прям таки услышала, как челюсть кореянки стукнулась о линолеум.

— Там долго объяснять, — мало ли, если он не выживет, то всю вину свалю на него, поэтому сейчас лучше молчать, — отведи меня туда, пожалуйста!

Быстрее!

Девушка испуганно посмотрела на меня, взяла за руку и мы вместе побежали в госпиталь, который находился в одной из высоких башен академии. Когда мы оказались на первом этаже, то заметили явное оживление и перешептывание студентов. Я погладила собственную руку и чуть скривила нос, закусив губу. С трудом представляю развязку данной ситуации.

— Что с профессором Даньелзом?..

— Джейс заболел?..

— Может, его магическая сила истощила его…

— Может… — раздавались вопросы и предположения перепуганных студентов, сбежавшихся сюда, как мухи на мед.

«А может, нашлась такая студентка, которая прошибла его током в прямом смысле этого слова?» — хотелось сказать мне, но я вовремя прикусила кончик языка. Со Ен с подозрением глядела на меня, а потом один парень шокировано развернулся ко мне и прокричал:

— Что ты сделала с профессором?! Ты убила его?!

— Я… — у меня даже слов не было, что ответить, но тут мной заинтересовались многие, и я почувствовала резкую боль в голове и поняла, что сейчас все считывают мои открытые мысли.

Это как бесплатный вай-фай, пользуется каждый желающий. Я закусила губу, после чего начала рассказывать первые строфы «Евгения Онегина», но решила переключить на письмо Татьяны к главному герою данного произведения, но помощь пришла, откуда не ждали. Хотя «помощь» — это бабка надвое сказала…

— Что здесь происходит? — в лазарет вошел презентабельный мужчина, которому по едва побелевшим вискам можно было дать около пятидесяти пяти лет.

— Ректор, она убила вашего сына! — наябедничала одна девушка, продолжая прожигать меня гневным взглядом.

А я что? А я ничего… Стою тут такая скромная белая и пушистая и изучаю преинтереснейший рисунок на линолеуме. Голова мужчины резко развернулась ко мне, и теперь уже он считывал мои мысли. Я повинно опустила голову, так как не знала, что нужно было говорить в данной ситуации. Приносить соболезнования? Или лучше сразу пойти копать себе могилку, так сказать, без лишних предисловий? Вроде, и извиняться не имеет смысла… если только в ноги бухнуться со словами «Господи помилуй!», думаю, от сравнения ректора с Господом он может немного растаять, и убить меня быстро и без мучений.

Ну как меня угораздило выливать жидкость на одного и того же мужчину, да к тому же сына ректора?!

— Быть не может… — прошептал ректор, глядя на меня, — вы и есть та самая Рассвет Ульянова?

— Вы употребляете «та самая» в хорошем или плохом смысле? Просто если в плохом, мне будет лучше отнекиваться всеми правдами и неправдами.

Хотя мою причастность в состоянии вашего сына это не отменяет, но я бы хотела сказать, что мне очень жаль и я раскаиваюсь в содеянном, — начала тараторить я, оправдываясь, — да и если рассматривать случившуюся ситуацию объективно, то…

— Он очнулся! — крикнул тот самый парень, который и принес сына ректора сюда, спускаясь по лестнице и лучезарно улыбаясь.

— Очнулся? — воодушевленно повторила толпа, и глава данной академии потерял ко мне всякий интерес, ломанувшись к лестнице, так же как и остальные студенты.

Кажется, мне удалось причинить вред местному любимцу. Я облегченно вздохнула, улыбаясь и вытирая случайно выступившие слезы радости. Не придется собирать деньги на свои похороны, ни на похороны Джейса! Ноги перестали держать, и я медленно дошла до стеночки и села, оперевшись на неё и схватившись за бешено колотящееся сердце. Ко мне подошел тот самый парень, скрестив руки на груди и созерцая меня сверху вниз.