Амирспасалар. Книга II - [32]
Гул одобрения пронесся по обширному залу. Захарий с воодушевлением продолжал:
— А для этой благородной цели соединим наши усилия! Пусть каждый из вас явится на службу или взамен себя пришлет хорошо вооруженных латников на добрых конях…
Последние слова менее понравились благородным владельцам поместий. Со всех сторон посыпались робкие возражения:
— С конями плохо, великий государь! Увели с собой наши табуны проклятые сельджуки!
— И с оружием недостача! Второй год по твоему велению не получаем мы податей с крестьян, на что же было купить нам мечи и кольчуги?!
— А старое дедовское оружие давно поржавело, шаханшах!
Захарий поспешил успокоить феодалов:
— С податями иначе я не мог поступить. Надо же дать овцам обрасти шерстью, прежде чем приступать к их стрижке! А латники эти будут проживать в лагерях, получать хорошую пищу и корм для коней, а также жалование из моей казны. Кроме того, за ревностную службу я буду награждать всадников и их начальников деньгами и поместьями. Насчет же коней добрых я уже договорился с владетелями Арцаха, езжайте туда с богом и выбирайте себе скакунов подходящих! А об оружии мы подумаем, вернувшись в Ани…
Глава XI. ЦАРСКИЙ ПРИЕЗД
Дворцовый гонец привез в Нор-Гетик письмо преподобному отцу Мхитару.
«Отче, ожидаем мы прибытия государыни Тамар для освящения храма в Ариче, воздвигнутого в ее долгоденствие. Приглашаем тебя собраться и незамедлительно на торжество прибыть в Ани…» — писал правитель Армении. В конце письма он неожиданно перешел к первой статье «Судебника»:
«Некоторые ученые мужи считают твою статью о царском суде излишней. Ведь древнего анийского престола у нас нет, а в Киликии у царя Левона свои собственные законы…»
Старый монах поблагодарил Захария за любезное приглашение. Ответ же был грустным:
«Люди, занимающиеся чтением настоящих моих законов (то есть законов о царском суде), будут высмеивать их, уподобляя меня человеку, которому во сне мерещится царство и много другого приятного… Однако мы восполняем несбывшееся своим страстным желанием и считаем целесообразным сохранить в целости наши предложения, в надежде на будущее. А тебе, мой Закарэ, советую еще раз перечесть статью о царском суде! Многое из нее может оказаться полезным и в настоящих обстоятельствах, поскольку ты — некоронованный властелин Армении…»
В Армении проницательный взор царицы Тамар примечал все: и превосходно обработанные поля и сады, и многочисленные горные рудники, и медеплавильни на берегу Дзорагета, и прекрасное состояние дорог и мостов, по которым часто проходили большие купеческие караваны, благоустроенные, придорожные заезжие дворы. У самого Ани царское шествие проследовало через широкую полосу огородов и садов, которыми была окружена столица Армении, и вступило в предместье.
Смеркалось, когда кортеж достиг Главных ворот города, и тут восхищенным взорам открылась необыкновенная картина. На каждом зубце дымным пламенем горела в плошках нефть, а при подъезде головной группы на боевых башнях внезапно вспыхнули цветные огни и приветственно загремели медные трубы. У Главных ворот в полном составе пребывали старейшины в парадных чохах, в окружении знамен братчин. Стоявший впереди всех князь Васак держал на золотом блюде ключи от города. Вдоль стен длинной шеренгой в блестящих кольчугах и шлемах выстроились латники. Запрудившая все пространство перед оградой толпа горожан радостно загудела при виде царицы.
Тамар была растрогана. По знаку правителя все смолкло, и в свежем вечернем воздухе раздался звучный женский голос, который на армянском языке произнес:
— Здравствуйте, дорогие анийцы! Я очень рада побывать в вашем прекрасном городе!
Приветственные клики покрыли слова царицы. Амир города Васак Арцруни выдвинулся вперед и, после приличествующего приветствия, преподнес царице ключи города. Потом снова загремели медные трубы и царский кортеж через Главные ворота двинулся по заполненным улицам к Вышгороду, который также был ярко иллюминован. Факельное шествие сопровождало царицу и ее спутников до самых ворот дворца.
Ранним утром, когда утомленные долгой дорогой и поздним ужином высокие гости еще спали в своих постелях, в дверь спальни Захария тихо постучали. В покой вошел молодой послушник и, потупив взор, передал просьбу высокопреосвященного Антония соблаговолить пожаловать к нему на собеседование.
— Рано обеспокоил тебя, патроно Закарэ, ты уж прости меня, старика! Но боюсь, дорогой, что днем не дадут нам с тобой поговорить. А дела есть срочные и немаловажные… — приветствовал Антоний хозяина дворца.
Председатель коронного совета был статным мужчиной, с седой окладистой бородой и правильными чертами лица. На широкой груди архиепископа висели две золотые панагии, осыпанные драгоценными камнями. Благословив правителя выхоленной рукой с изумрудным перстнем, Антоний откинулся в кресле и задумчиво сказал:
