Амирспасалар. Книга II - [20]

— Будь они прокляты, упрямые мулы в рясах! — вскричал Захарий, когда его разбудил Ростом, чтобы сообщить о бегстве церковников. — Возьми стражу, Ростом, и с утра загони всех оставшихся попов в замковую церковь. Я заставлю их принять решение!

— Государь Закарэ, наша церковь невелика, трудно будет разместить всех священников, — попробовал возразить пятисотник.

— Чепуха! Пусть немного подожмут свои толстые чрева… Я сам с ними буду говорить! — пригрозил Захарий.

Когда духовные отцы вновь собрались в замковой церкви, епископ Саргис вторично огласил киликийские послания. Сразу же поднялся невообразимый шум. Разозленные церковники наперебой выкрикивали, что они не признают власти киликийских католикосов, не будут подчиняться велениям Сисского собора. Вдруг на пороге храма появилась величественная фигура человека в бархатном кафтане. Гвалт сразу стих — шаханшаха побаивались даже самые рьяные рясоносцы. Захарий был мрачен. Обращаясь к епископу Саргису, грозно вопросил:

— Я спрашиваю тебя, преосвященный, каков ответ присутствующих пастырей на указ католикоса и решения Сисского собора? Ответствуй!

— Государь, мы еще не обсудили должным образом послания… послания из Киликии… — запинаясь, пробормотал Саргис.

— Поторопитесь же, святые отцы! — в голосе Захария прозвучала нескрываемая угроза. — И знайте, пока вы должным образом не решите дело, до тех пор и будете пребывать в храме божьем. И дабы ничто не отягощало ваши ученые мозги, побудете на хлебе и воде. Ростом!

В дверях в полном вооружении появился пятисотник.

— Поставь стражу у всех выходов. Никого не выпускать и не впускать в церковь без моего разрешения! — громко распорядился Захарий.

Со всех концов раздались негодующие вопли. Но правитель уже повернулся и вышел из храма.

Посидев сутки в заключении и изрядно проголодавшись, святые отцы сдались и подписали угодное шаханшаху решение. Тот вызвал к себе епископа Минаса:

— Преосвященный, ты прибыл благовестным посланцем для вразумления наших пастырей. Так написано в письме его святейшества Иоаннеса. Я рад твоему приезду. Ныне надлежит тебе отправиться в Ахпат, дабы внедрить там благолепие и установить обрядность по канонам.

Встревоженный тер-Минас начал что-то лепетать о военной охране. Захарий нахмурился и наотрез отказал киликийцу в просьбе.

— Не проси, отче, и так уже кричат пастыри о насилиях шаханшаховых. Есть же у тебя апостольские послания, решения двух соборов, чего еще надобно? Увещевай отцов наших с христианской кротостью, текстами из Святого Писания, каноническими уставами!

Захарий, однако, плохо учел воинственный нрав родича в рясе. Пока епископ Минас собирался со своим небольшим клиром в Ахпат, единомышленники успели предупредить Григориса о предстоящем прибытии ненавистных киликийцев. Зловеще сверкнули глаза неукротимого чернеца.

— Добро! Достойную встречу приготовим проклятым латинцам! — крепко стиснув пастырский посох, молвил епископ Ахпатский. И слово свое сдержал…

Когда на горной тропе, ведущей из ущелья на плоскогорье, где расположена Ахпатская лавра, появился караван преосвященного Минаса и его иереев на мулах, дорогу загородила большая группа дюжих послушников с дубинками. Впереди бесновался рыжий монах, скверными словесами понося клириков:

— Мерзкие псы смердящие! Сыны Вельзевула! Вот я вас, проклятые вероотступники!

Дав волю ярости, рыжий чернец кинулся вперед и с размаха опустил посох на голову бедному Минасу. Остальные послушники с ревом набросились на оробевших иереев, сбросили их с мулов и стали нещадно избивать. Скинув в заключение в пропасть неповинных вьючных животных, они с торжествующими выкриками вернулись в Ахпат.

Жертвы изуверов лежали без чувств на дороге. Очнувшись, старший иерей приказал одному из дьяконов отправиться в ближайшее селение и нанять новых мулов. С помощью сердобольных жителей преосвященного Минаса уложили на носилки и двинулись в обратный путь.

Вскипел от гнева правитель, увидев епископа Минаса жалобно стенающего на носилках посередине замкового двора, и загремел:

— Немедленно мчись в Ахпат, Ростом, захвати негодяя Григориса! В цепях привези его на расправу! И всех его послушников закованными приведешь… Головой отвечаешь!

В Ахпатскую лавру поскакал конный отряд. Но и на этот раз успели доброжелатели предупредить мятежного архиепископа, и «он босиком скрылся из Ахпата со своими соучастниками в область Каян», пишет о бегстве Григориса летописец.

Перевалив через горный хребет, где еще местами держался снег, и кочуя от одной пастушьей стоянки на летовках к другой, на которых приходилось отбиваться от разъяренных овчарок и редко можно было достать кусок ячменного хлеба или миску мацуна, измученный святитель добрался до Нор-Гетика. Григорис справедливо полагал, что анийские стражники не посмеют нарушить покой обители, где настоятельствует наставник шаханшаха, и решил искать убежища у сердобольного Гоша.

Несказанно удивлен был старый привратник, узрев в глазок ахпатского владыку в одном подряснике, с израненными от долгой ходьбы босыми ногами.

Старый игумен, однако, холодно принял беглеца. Приказав истопить монастырскую баню и накормить истощавшего владыку и его спутников, Гош на несколько дней оставил в покое Григориса, который отдыхал в отведенной ему келье, предаваясь мрачным размышлениям. Но потом между ним и преосвященным состоялась наедине длительная и малоприятная беседа. Жесткими словами обличал преподобный Мхитар всю непристойность поведения мятежного князя церкви: