Амирспасалар. Книга I - [8]

Азнаур Шабурдан почтительно ждал дальнейших приказаний.

— Ты, Шабурдан, пойдешь с моим личным обозом. Смотри, чтобы все было в порядке!

— Великий господин, глаз не сомкну…

— Там прислали из Кварели кахетинское. Не вздумайте открывать бурдюки. Голову оторву! — продолжал наставлять Орбели верного слугу.

Шабурдан ожесточенно замотал головой, преданно глядя в глаза патрону:

— Кто посмеет, батоно?!

— Дозволь спросить, где с царем будете находиться на походе? — снова обратился князь Григол к Орбели.

Обрюзглое лицо амирспасалара скривилось. Он с усмешкой бросил:

— Как всегда, в голове! Разве ты, князь, не знаешь царя Георгия?

Торели неодобрительно хмыкнул в усы.

— Не подобает царю, как простому латнику, впереди воинов следовать на походе! Не осуди, батоно Иванэ, что позволяю себе говорить так… — укоризненно сказал эретский эристав.

— Сам знаю, да ничем помочь не могу. Царь все по-своему делает…

— А кто передовым отрядом пойдет? — спросил снова Григол.

— Сомхитары[19] из Хожорни и других мест, — нехотя ответил амирспасалар.

— С Саргисом? Их ведь немного.

— Да, сотен пять наберется. Тоже воля царя.

Амирспасалару явно не хотелось продолжать малоприятный разговор. Собеседники, исчерпав вопросы о завтрашнем походе, почтительно откланялись и вышли из покоя. Вскоре ушел и Гамрекел Торели. Князь Иванэ остался со своими думами о славном прошлом великих прадедов.

Позади кресла послышался легкий шорох женского платья. Амирспасалар обернулся с неудовольствием, он не любил, когда нарушали его послеобеденный отдых. К тому же он знал, что, кроме жены — княгини Русудан, никто не решится на такой смелый поступок. Княгиню же Иванэ недолюбливал за большие траты на церковные нужды. Был он скуп и не поощрял дорогостоящих благочестивых затей.

— Опять за деньгами явилась?

Княгиня Русудан происходила из царственного рода Кюрикянов и всегда это помнила. На поблекшем лице с правильными чертами — ханжеское выражение.

— Конечно, — ответила Русудан. Большие карие глаза спокойно смотрели на князя Иванэ. — Не для себя, для божьего дела!

— Опять свой любимый Зеленый монастырь будешь обстраивать? — воскликнул с досадой Орбели.

Русудан надменно откинула голову: супруг так и не предложил ей присесть… Встав с кресла, Орбели направился к выходу, кинул через плечо:

— Завтра в поход собираемся. Денег нет! — И скрылся за дверью.

Спустя два дня после неприятного разговора с соседом Вазгеном у родника Вараздат шагал по обочине горной дороги. Прибыльно продав в Лори небольшую отару (войсковые поставщики платили неплохо!), он спешил попасть к родственникам в селение Тандзут.

Узкая каменистая тропа петляла среди скал и глубоких провалов, круто спускаясь с Базумтарского перевала в долину реки Дзорагет. Вечерело. Сторожевое охранение еще не было выставлено на ночь, и Вараздат благополучно миновал перевал.

Сверху на тропе послышался мерный топот коня. Вараздат прислушался, из осторожности отошел от дороги и стал за большим камнем. Вскоре из-за поворота показался всадник в темной одежде, на хорошем скакуне. На поясе у всадника висел длинный кинжал. Голова и нижняя часть лица были обмотаны, несмотря на теплое время, черным башлыком. Вараздат совершенно успокоился, когда увидел в тороках довольно большой, ведра на четыре, бурдюк вина. «Какой-нибудь мелкий лавочник, сам везет вино на продажу из Кахети…» Выйдя из прикрытия, он громко приветствовал всадника:

— Вечер добрый, путник!

Всадник настороженно оглядел вынырнувшего крестьянина и вместо ответного приветствия огрел плетью коня. Тот шарахнулся в сторону и прибавил шаг. Скоро человек с бурдюком исчез за новым поворотом, оставив Вараздата в полном недоумении…

На следующее утро всадник с бурдюком ехал уже по дороге к Джаджурскому перевалу. Граница между Грузией и Шираком — владением анийских эмиров — условно проходила по этому хребту. Но, по существу, вся верхняя часть ущелья Дзорагета никому не принадлежала и нередко служила местом стычек между сельджуками и грузинскими пограничниками.

Порубежная застава расположилась на самом перевале. От накалившихся за жаркий день красновато-серых туфовых скал шел нестерпимый зной. Все порубежники скрылись от солнца под большой навес из веток и листьев и спали сном праведников. Разомлевший от жары дозорный увидел вдали на дороге всадника с вьюком и с трудом растолкал старшего по заставе. Они стали смотреть на дорогу вдоль узкой ленты речки, окаймленной изумрудной зеленью. Ездок держал путь прямо на заставу. Подъехав к навесу и скинув папаху, он воскликнул:

— Здравствуй, почтенный азнаур!

Порубежник приосанился. Покрутив ус, он недоверчиво оглядел проезжего незнакомца:

— Здравствуй и ты! А ну, говори, что везешь?

— Ничего особенного, достопочтеннейший, — замялся путник.

— Как это «ничего особенного»? Я вижу бурдюк, и немалый!.. — В голосе начальника заставы зазвучала угроза.

— А в оном бурдюке, конечно, вино, и, верно, неплохое, патроно Вардан! — заискивающе подхватил дозорный.

— А знаешь ли ты, что полагается за незаконный вывоз… — с грозным видом начал старший порубежник. Приезжий не дал ему закончить:

— Бог мой, да разве я не поделюсь по-братски кварельским с доблестными воителями! Да забирайте хоть весь бурдюк, патроно, мне не жалко, видит Бог…