Амирспасалар. Книга I - [49]

В погожее осеннее утро царь Георгий ехал с Тамар по опушке гегутского леса. Вдали показался дворецкий замка, быстро скачущий навстречу царской кавалькаде.

— Государь, великая госпожа Русудан пожаловать изволила в Гегути…

Георгий сильно встревожился. Почему Русудан сама прибыла в Гегути, оставив Бурдухан одну в такое время? Огрев плетью коня, царь поскакал к охотничьему дворцу.

Все стало ясно, когда на широкой каменной террасе Гегутского дворца он увидел сидящую в черном траурном платье сестру. Завидя подъезжающих Георгия и Тамар, Русудан сорвала с себя лечаки[76] и стала рвать волосы и царапать лицо, громко причитая:

— Вай-мэ! Горе, горе дому Багратуниани! Прогневали мы Господа Бога, согрешили… Опять девочку родила и преставилась наша Бурдухан! Не выдержала родовых мук, несчастная…

Как удар молнии поразила Георгия смерть жены. Рвал на себе бороду и волосы, как ребенок рыдал суровый царь, обняв дочь. Горе его было искренним и глубоким. Вместе с отцом плакала и Тамар.

Девочка побаивалась и никогда не любила тетку. Оставшись сиротой, она еще больше почувствовала свое одиночество и всем сердцем потянулась к отцу.

Но отец постоянно был занят делами царскими. И Тамар оставалась одна со своими недетскими мыслями. Впечатлительная девочка содрогалась, слушая отрывочные слухи об участи несчастного слепца, в строгом заточении пребывающего в Триалетских горах. Шепотом рассказывали дворцовые женщины о красавице Марине Орбели, ныне печальной схимнице в далеком монастыре. Пылкому воображению царевны представлялись пустые провалы глазниц двоюродного брата на месте красивых голубых глаз — однажды его видела Тамар на приеме в Исани. Но на робкую мольбу о смягчении наказания молодой пары отец только сердито дернул левый ус и, не сказав ничего дочери в ответ, вышел из покоя.

Георгию уже перевалило за пятьдесят, а в ту бурную эпоху люди были недолговечны. Женщины жили дольше мужчин. Беспрестанные сражения, болезни, которых не умели лечить, а во дворцах подчас и яды приканчивали мужчин.

Когда первое острое горе у Георгия несколько приутихло и срок придворного траура подошел к концу, сестра снова подняла старый вопрос о наследнике. Сидя на террасе Гегутского дворца, Георгий угрюмо смотрел на старую царицу, удивлялся ее настойчивости. Вспомнилось, кстати, что оба мужа Русудан — и великий князь Киевский, и сельджукский султан Санджар — женились на ней стариками и через год каждый из них отдал богу душу… Нахмурив брови, он проворчал:

— Довольно об этом! Жениться мне поздно, да и не на ком, кругом одни мусульманки. Даже армянских царевен не осталось. Так о чем же ты хлопочешь, сестра? Лучше поразмыслим, кому престол передавать буду. Демна не жилец на свете, не сегодня-завтра умрет. А больше мужчин у Багратуниани нет. Значит…

— Так что ж, Тамар?! — От ужаса Русудан откинулась на тахте, прикрыв рот рукой.

— Да, Тамар. Одна она осталась из царского рода.

— Но дидебулы никогда не согласятся! И отцы церкви будут против. Не было примеров тому в Картли… — попробовала возразить Русудан.

— Вздор! Заставлю. Сейчас князья приутихли после гибели Орбели. И вместо того чтобы ко мне с женитьбой приставать, ты бы лучше подумала о женихе для Тамар. Я-то давно об этом деле думаю, но ничего не нахожу, — признался Георгий.

Русудан развела руками. Нелегкую задачу задал ей царственный брат. Где искать подходящего супруга четырнадцатилетней племяннице? Чтобы был царского рода и к тому же обязательно православной веры…

А царь наставительно добавил:

— Приедем в Тбилиси, закончится траур, я созову великий совет. Там и договоримся с дидебулами и святыми отцами, чтоб их всех вместе сатана в ад забрал, о венчании Тамар соправительницей. Все мы под Богом ходим.

Русудан поникла головой. Брат был совершенно прав. Но от этого положение царствующего дома не улучшалось. Со страхом подумала, что будет в царстве, когда Георгий закроет глаза и Тамар останется одна на троне…

Несмотря на противодействие католикоса Микаэла, на великий совет по распоряжению царя были приглашены видные служилые люди и незнатные военачальники, градоправители и купеческие старейшины. Сообщенные Мхитаром Гошем примеры о царствовавших на Востоке женщинах весьма помогли Георгию. Свою речь царь закончил следующими словами:

— Неисповедимой волей господней единственной представительницей дома Багратуниани ныне оказывается моя дочь, Тамар. Нет другого лица из древнего дома сего, и посему ныне почитаем мы за благо короновать царевну Тамар в древнем Свети-Цховели соправительницей нашей и царицей семи царств и испрашиваем на сие благое полезное дело благословение Всевышнего и согласие народа картлийского!..

За день до открытия совещания католикоса посетил Чиабер. После длительной беседы наедине с главой церкви министр уехал в Исани с довольным видом. И теперь первым после царя слово взял сам Микаэл. Напомнив присутствующим сановникам и представителям сословий о гибельных последствиях мятежа Орбели, о невозможности слепому скопцу Демне выполнять царские обязанности и признав весьма убедительными приведенные благочестивейшим царем Георгием исторические примеры о державных женщинах, католикос в выспренних выражениях призвал божье благословение на знаменательное начинание, посоветовал не откладывать венчание царственной отроковицы Тамар соправительницей царской и предложил всем благородным и выборным людям Картли согласиться с сим благим для державы делом.