Американский рубикон - [26]

В конце месяца Кэтлин уехала в Вашингтон.

Она чуть было не задремала в ванной, когда зазвонил телефон. Это оказалась Дебби Спиндлер, которой надо было выговориться. Закончив разговор, Кэтлин почувствовала усталость и опустошенность.

Она выбралась из ванны, достала огромное банное полотенце и стала медленно обтираться перед большим зеркалом, прикрепленным к двери в ванную комнату. И все-таки Дебби — дрянь. Она больше переживает из-за собственной репутации, чем из-за смерти своего дружка. Ее только и волнует, что подумают люди, когда узнают, что она встречалась с парнем, который, по утверждению полиции, как с отвращением подчеркнула Дебби, был «извращенцем».

Закончив обтираться, Кэтлин повесила полотенце на сушилку. Дебби поведала ей, что обедала вместе со Стивом накануне его убийства. Он сказал ей тогда, что у него возникли какие-то неприятности, но никаких подробностей не сообщил.

*

Кэтлин налила Ливонасу виски, себе же сделала коктейль и аккуратно поставила высокие бокалы на поднос рядом с тарелкой с английскими бисквитами и сыром, которые она обнаружила в холодильнике. Затем отнесла все в гостиную, где Ливонас, устроившись на диванчике, наблюдал за тем, как танцует пламя в камине.

— Надеюсь, что сыр не испортился. Не помню даже, когда я его покупала.

Ливонас попробовал крекер.

— Очень вкусно.

Кэтлин взяла кочергу и поправила поленья в камине. Они молчали, как обычно бывает в случаях, когда мужчина и женщина еще не знают, что, собственно говоря, их объединяет и вообще может ли объединять. Кэтлин наблюдала, как Ливонас не спеша разделывается с крекером, стараясь максимально затянуть этот процесс. Она иногда и сама прибегала к такому трюку — ведь неудобно разговаривать с набитым ртом.

Ливонас сменил свой помятый деловой костюм в полоску на коричневые брюки и зеленую велюровую рубашку. На ногах у него были темно-коричневые прогулочные сапожки со следами уличной соли. В спортивной одежде Ливонас показался Кэти еще более интересным, чем в костюме.

Ее бабушка наверняка назвала бы Энди человеком с характером. У него был широкий лоб, римский нос и волевой подбородок, карие глаза смотрели на собеседника из-под густых, почти сходящихся на переносице бровей. Жесткие темные волосы начали седеть у висков и за ушами. Он был хорошо сложен, плечи, правда, могли показаться слишком широкими для мужчины среднего роста.

— Очень красивое платье, — заметил Ливонас, желая завязать разговор.

— Спасибо. В нем удобно в прохладную погоду.

После некоторых колебаний она все-таки надела коричневое вязаное платье свободного покроя, украсив его фамильной драгоценностью — ниткой настоящего жемчуга, оставшегося ей от бабушки.

«Совершенно не знаю, о чем с ним говорить», — промелькнуло у нее в голове. Все остроумные фразы, которые приходили на ум, пока она занималась уборкой дома, сразу же улетучились, как только Ливонас постучал в дверь. Кэтлин вдруг пожалела, что согласилась на встречу.

— Не раздражает? — спросил Ливонас.

Она удивилась.

— Что?

— Платье не раздражает кожу?

— Нет, если надеть его на чехол.

«Ну и дурацкий вопрос», — подумала Кэти. Но потом до нее дошло, что ему так же неловко, как и ей.

— А чем вы собираетесь заняться в Сиэтле?

Она была признательна за этот вопрос.

— Еще не знаю. Но думаю, неплохо было бы заняться физическим трудом. Может быть, стоит устроиться лыжным инструктором в Солнечной долине. Я там работала одну зиму после колледжа.

Ливонас взял еще один крекер.

— Они там сейчас все позакрывали, после того как прекратили поставлять бензин для лыжных подъемников. Я только что вернулся из этого района, мне обо всем подробно рассказали.

На какое-то время Ливонас снова занялся крекером, и Кэтлин показалось, что опять наступит продолжительное молчание.

— Но, может быть, вы устроитесь инструктором не на горных, а на обычных лыжных трассах. Этой зимой наверняка будут действовать только они, если, конечно, у любителей лыжных прогулок хватит бензина, чтобы туда добраться.

— Для того чтобы ходить на лыжах по равнине, инструктора не надо — достаточно широких бедер, — вставила Кэтлин, похлопав в доказательство по своим.

Они оба засмеялись, и девушка, удобно устроившись в кресле как-то сразу расслабилась.

Она представила себе, как нелегко ему пришлось сейчас на Западе. Любого, кто имел отношение к федеральному правительству, там теперь встречали в штыки. Последний раз, когда она звонила домой, отец рассказал ей о каком-то управляющем бюро по землеустройству, которому буквально пришлось спасаться бегством из Оберна, маленького городка недалеко от Сиэтла. Причем отец не только не сожалел о случившемся, но даже не скрывал удовлетворения.

— А чем вы занимаетесь, когда не работаете на Боба Уитмена?

— Ничем, собственно почти все время отнимает работа. Раньше я играл в теннис, ходил под парусом, любил кино. Теперь лишь изредка выбираюсь немного размяться в спортзал.

Он пожал плечами, как бы извиняясь.

— Сегодня я выбрался в гости по существу впервые за несколько месяцев.

«Вот чем можно объяснить отсутствие у него бюрократической жилки», — отметила про себя Кэти.

— Я-то думала, что вы как холостяк прямо-таки нарасхват.