Американский дневник - [12]
Мы поставили себе целью доехать до Лос-Анжелоса за 2,5 часа. Нам необходимо было заехать в Санта-Монику (через Лос-Анжелос.), в одну из наших комиссий, завезти туда кое-какой материал. Мы рассчитали таким образом застать наших земляков дома до ухода их на работу.
Из Сан-Диего машину повел Иванцов. Моя смена — на полпути к Лагуне. Шли со скоростью 60—65 миль, таким образом, первый драйвер точно уложился в срок, придя в Лагуну ровно за 1 ч 15 м.
После принятия мной драйверства мы шли не менее интенсивно, и даже больше того. Будучи в хорошем настроении, я порой доводил скорость до 75—80 миль в час, от чего наш Фордик «благородного мышиного цвета» трясло, как в лихорадке.
Благополучно проследовали нефтяные промыслы с лесом вышек.
Здесь дорога была исключительно гладка, как зеркало, и мы шли со скоростью 75 миль. Ветер хлестал в окна нашего автомобиля, переходя в вой. Вой всё нарастал и нарастал, я насторожился и вдруг… увы! — в этом адском шуме отчетливо разобрал свист полицейской сирены. Да, не было сомнений, это касалось нас. Внезапно я свернул вправо и затормозил машину.
Полицейская машина, с визгом сделав крутой заворот, загородила нам путь. Только теперь мы сообразили, что полисмен, очевидно, за нами гнался довольно долго, и это может кончиться неприятностью. К нам подошел здоровенный полисмен. Извинившись перед ним за плохое знание языка, я подал ему «лайснис». Молча, не говоря ни слова, он, списывая данные с лайсниса, угрюмо писал «тикет». Мы, надо сказать, изрядно сдрейфили, не столько боясь штрафа за скорость, сколько за последствия длительного нереагирования на полицейский сигнал, и молча переглядывались, даже не сообразив сказать, кто мы, что нам, пожалуй бы, помогло.
Окончив писать тикет и увидев наши немало растерянные лица, расхохотался долгим добродушным смехом. Он смеялся долго и с увлечением, как ребенок, и настолько заразительно, что мы, глядя на него, тоже начали смеяться. Но вдруг его лицо стало серьезным, он ткнул мне тикет, сказав, что 25-го февраля мне надо будет явиться на суд в нефтепромысловый городок. В тикете я прочел на вопрос — «подданство» было написано «американец»; только теперь я сообразил, что совершил глупость, не сказав, кто мы. Но было поздно, он быстро сел в машину и с визгом сирены умчался…
Мы молча переглянулись и тихонько, не превышая спид-лимита (45 миль), поплелись дальше.
Настроение было испорчено, и весь скоростной пыл пропал.
В Лос-Анжелос прибыли в 9—20, останавливаясь на всех перекрестках, и с небывалой точностью соблюдая все правила драйверства.
Типичная улица Лос-Анжелоса
Перекусив в Лос-Анжелосе и справившись по своим делам, в 10—20 мы тронулись на Сан-Франциско.
19 февраля Сан-Франциско
Несмотря на исключительную осторожность и двухчасовые остановки для заправки себя и машины, как было намечено — ровно в 10 часов вечера мы в’ехали в Сан-Франциско.
Не заглядывая даже в карту мы, влившись в конвейер автомобилей, наобум поехали по ярко освещенным улицам Сан-Франциско, рассчитывая где-нибудь в центре города припарковаться на ночлег.
В этот момент машину пришлось вести мне. После монотонной и быстрой езды по темным дорогам здесь, где был огромный трафик, незнакомый для нас, и свет слепил глаза, вести машину осторожно с черепашьей скоростью было довольно трудно.
Может быть, из-за усталости, но город произвел на нас сразу довольно нехорошее впечатление.
Он казался неуютным и неприветливым. Было шумно и душно — звенело в ушах, и мы с сожалением подумали, что не остановились на ночлег перед городом где-нибудь в тихих и уютных кэмпах.
Наконец после получасового блуждания мы попали, по-видимому, на одну из главных улиц. Это мы предположили потому, что на ней было сразу подряд штук 20 кинотеатров — и маленьких грязных 10-ти центовых, и колоссальных, блещущих причудливейшими и грандиознейшими огненными рекламами. Несмотря на то, что это была, по-видимому, одна из великосветских улиц (судя по гуляющей публике), по ней наряду с шикарными домами, блещущими своими элегантными под’ездами с целой свитой швейцаров в канареечных костюмах с душераздирающим визгом проносились старые растрепанные трамваи.
Мы решили припарковаться где-нибудь здесь.
Но это была самая трудная задача. Идя в потоке автомобилей по главной улице, мы то и дело сворачивали в боковые улицы и улочки, пронюхивая, где бы можно было приткнуть нашего пегаша, но старания были тщетны — везде у тротуаров стояли машины, как будто расставленные заботливой рукой, бесконечной шеренгой, плотно прижавшись друг к другу по обеим сторонам улиц.
Наконец после долгих стараний у одной из стоящих машин мы заметили вспышку фар, известивших нас о том, что она собирается покинуть свое место. Я, круто повернув машину, чуть ли не прижав ее буфером, стал ожидать освобождения места. Но не тут-то было — очевидно, таких, как мы, стрелков было много, поэтому к этому месту, как к освобождающемуся месту в московском трамвае, налетело много охотников. Была слышна перебранка между драйверами, но к сожалению, мы не могли в ней принять участие по причине своей плохой осведомленности в методике изысканных ругательств на английском языке. Но это, пожалуй, пошло нам на пользу, так как пока остальные мешкали, мы успели юркнуть на освободившееся место.
