Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1 - [153]

Изложенное мною учение о животной жизни

1. Выражает новый взгляд на нервную систему, показывая, что начало ее находится в окончаниях нервов, на которые оказываются воздействия, а конец — в мозгу. Эта идея получила свое остроумное развитие в трактате г-на Валли^{36} о животном электричестве.

2. Указывает нам верные средства споспешествования здоровью и продлению жизни путем соразмерения количества и силы стимулов с возрастом, климатом, обстановкой, привычками и особенностями человеческого тела.

3. Ведет нас к познанию причин всех болезней. Болезни состоят в чрезмерном или неестественном возбуждении всего человеческого тела или части его, сопровождаемом обычно беспорядочными движениями и вызываемом естественными или искусственными стимулами. Г-н Хантер очень метко назвал последние раздражителями. Наблюдаемое при острых заболеваниях отсутствие движения есть лишь следствие чрезмерной силы их отдаленных причин.

4. Указывает нам, что излечение всех болезней зависит просто от удаления стимулов из всего тела или части его, когда движения, вызываемые этими стимулами, становятся чрезмерными. Если же эти движения умеренны, то число и сила стимулов должны быть увеличены. В первом случае мы употребляем лекарства, известные под названием успокаивающих средств. Во втором случае мы пользуемся возбуждающими средствами. Обе обширные рубрики включают в себя все многочисленные медицинские средства.

5. Это позволяет нам отвергнуть учение о врожденных идеях и объяснить все наши познания о чувственных предметах впечатлениями, действующими на врожденную способность воспринимать идеи. Если бы ребенок мот стать взрослым, не пользуясь своими органами чувств, у него не было бы никакого представления о материальных предметах. А так как все человеческое знание составлено из простых идей, то у такого человека, как и у растения или минерала, не было бы никаких знаний.

6. То, что я рассказал вам о животной жизни, прекрасно объясняет происхождение человеческих поступков воздействием мотивов на волю. Наличие прирожденного принципа жизни в животной материи мы можем допустить с таким же успехом, как и существование самоопределяющей силы этой способности духа. Мотивы необходимы не только для свободы воли, но и для ее сущности, ибо без них не могло бы быть воли, как не может быть зрения без света или слуха без звука. Конечно, мотивы часто бывают столь неясными, что мы их не осознаем, а порой к ним так привыкают, что уже не замечают их; точно так же обстоит дело с действием стимулов, и тем не менее мы на этом основании не отрицаем их значения для животной жизни. Высказываясь таким образом в пользу необходимости мотивов, побуждающих к поступкам, я не могу не выступить против печального злоупотребления этим учением некоторыми нынешними писателями. Если правильно понять это учение, то оно приводит к самому утешительному взгляду на божественное правление и оказывает самое благотворное влияние на нравственность и человеческое счастье

7. Бывают ошибки нечестивого характера, которые иногда получают широкое распространение, будучи прикрыты невинными названиями. Изложенное здесь учение о животной жизни прямо направлено против подобной ошибки, имевшей самое пагубное влияние на нравственность и религию Предположить, что в человеческом теле обязательно и постоянно заложен принцип, действующий независимо от внешних условий, — значит приписать ему такое свойство, которое я даже на словах не могу связывать с человеческим существом. Самосущим является только бог.

Наилучший критерий истинности того или иного философского мнения — это его способность порождать возвышенные идеи о божественном существе и смиренные взгляды на нас самих. Изложенное мною учение о животной жизни рассчитано именно на то, чтобы оказать такое возвышенное действие, так как

8. Оно воздает должное всевышнему как мироправителю и доказывает непреложность его всеобщего и особого провидения. Если мы признаем принцип жизни в человеческом теле, то мы открываем дверь для возрождения старой эпикурейской или атеистической философии, рассматривающей мир как управляемый принципом, называемым природой, который считался присущим любому виду материи. Изложенное мною учение подрывает самые корни этого заблуждения; считая продолжение животной жизни, так же как и ее возникновение, следствием непрерывного проявления божественной силы и благости, оно приводит нас к мысли, что все творение поддерживается точно таким же образом.

9. Упомянутый мною взгляд на зависимое состояние человека, [созданного] ради блаженства жизни, приводит нас к рассмотрению с весьма противоречивыми и невыразимыми чувствами величественной, изложенной в Священном писании идеи божества, располагающего «жизнью в самом себе». Эта божественная прерогатива всегда приписывалась лишь одному существу, а именно сыну господнему. Это явствует из следующего утверждения: «Ибо как отец имеет жизнь в самом себе, так и сыну дал иметь жизнь в самом себе»[96]. Полноте его независимой жизни мы должны приписать то, что в Новом завете его называют «жизнью мира», «князем жизни» и самой «жизнью». Эти божественные эпитеты, совершенно правильно основывающиеся на способе существования нашего спасителя, бесконечно возвышают его над простой человеческой природой и подтверждают, что его божественная природа зиждется и на разуме, и на откровении.