Американская пустыня - [78]

Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова;

Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус, называемый Христос!»[liii]

Адепты благоговейно смолкли. Даже Джеральд непроизвольно подался вперед, к наставнику, пробормотав себе под нос – так, что услышал только Тед:

– Он перечислил все роды. Все, что есть.

– Да все эти роды коту под хвост! – заорал Тед. – Иосиф и, стало быть, Авраам и Давид, все они в родстве с Иисусом разве что через брак! – Пожалуй, прозвучало это вполне в дьявольском духе.

Тед видел, как во взгляде Большого Папы отразилось безумие, слышал среди всего этого шума, как губы маньяка влажно шевелятся, а затем встретился с ним глазами – тот медленно поднял винтовку и попытался взять на прицел младшего из стоящих тут же детишек. Тед заслонил собою детей – и принял три пули в грудь. От выстрелов вертолет задергался под лопастями, пошел было вниз, затем резко взмыл, подняв еще пыли; его луч плясал по всему двору, выплескивался в темную пустыню и возвращался назад, в безопасность.

Дети завизжали. Тед стоял лицом к лицу с Большим Папой. Ни тебе крови, ни зияющих ран. Как и прежде, проповедник затрясся, оружие выпало из его рук. Выстрелы не прошли даром: позади, в противоположном конце лагеря, поднялась суматоха. В воздухе потрескивали одиночные очереди, вопили солдаты, адепты громко взывали о спасении.

Тед подтолкнул детей – бежим, дескать! – и с помощью Джеральда увел их в темноту, подальше от похитителя. По пути он ощупывал грудь пальцами. Вот он нашел дырку, сунул туда палец, вынул его, обнюхал – гнилостно пахло смертью. Когда Тед снова поискал дыру, она уже затянулась. Тед погладил грязные волосы мальчугана, идущего впереди него, и ощутил необъяснимую грусть – словно где-то в глубине резануло холодом.

Сотрясение мозга, сообщил доктор. Перелом руки. Ушибы. Гематомы. Возможна отслойка сетчатки. Три сломанных ребра. Но с Перри все будет в порядке, говорили врачи. Глория подняла взгляд на темный потолок над раскладушкой и подумала, что, кажется, молится – а еще подумала, а не поздновато ли, а еще подумала: что за глупость! Снаружи и из коридора доносились голоса медсестер. Не о Перри ли они разговаривают?

В приоткрытую дверь легонько постучали. Глория села на постели. В проеме стоял Ричард.

– Я подумал, вряд ли ты спишь, – сказал он.

– И не ошибся.

– Я рад, что с твоим сыном все обошлось.

Глория кивнула.

– Я отвез Ханну и Эмили к тебе домой.

– Я звонила Ханне, – откликнулась Глория.

– Я просто подумал, заеду посмотрю, как ты тут. – Ричард потоптался на месте. – Наверное, не стоит тебе докучать: тебе б отдохнуть малость.

– Хорошо.

Ричард повернулся уходить.

– Погоди. Ты не посидишь со мной немного? – попросила Глория.

Ричард присел на стул рядом с раскладушкой. Глория вновь вытянулась на постели – и закрыла глаза.

Он слышал каждый детский всхлип, каждый шаг по рыхлому песку каньона, каждый окрик, эхом разносящийся в воздухе. Впереди уже замаячил автобус: Тед видел, что машина залита ярким, беспощадным светом, подобно всему прочему, – омыта светом, осквернена светом. Однако он все подгонял детей вперед – ровным спокойным голосом, успокаивая и ободряя. Джеральд попытался было остановить их, но Тед велел ему идти дальше.

Салли разглядел в темноте толпу детей и попросил стоящего рядом солдата посветить на них фонариком.

– Чтоб мне провалиться! – сказал какой-то офицер. А затем он и еще несколько бросились навстречу беглецам.

Салли видел Теда Стрита: тот замыкал шествие, неся на руках толстого мальчугана в полосатой рубашке. При мысли о миссис Стрит Салли испытал облегчение, но, наблюдая за поведением Теда Стрита – отметив его неподвижный, сосредоточенный взгляд и просто-таки сверхъестественное спокойствие, – детектив отчего-то испугался.

При виде бегущих к ним гвардейцев и десантников в синих куртках Тед облегченно выдохнул. Он боялся, что безумный фанатик помчится за ними и примется стрелять, а он, Тед, всех пуль принять в себя не сможет.

Подоспевшие солдаты разобрали детей; оставшиеся несколько ярдов до автобуса Тед прошел в одиночестве. Незнакомый коротышка с пышными усами явно поджидал Теда.

– Здравствуйте, мистер Стрит, – поздоровался коротышка.

Тед кивнул.

– Меня зовут Горацио Салли. Очень рад, что вы нашлись. Ваша жена ужасно тревожится. – Он протянул Теду руку.

Тед ответил рукопожатием.

– Моя жена – добрая женщина. С детьми все в порядке?

Салли оглянулся.

– Вроде бы да. А с вами?

– Кто знает, – отозвался Тед. – Кто знает.

Воодушевленный Освальд Эйвери попытался прорваться обратно на базу, дабы продолжать исследования – и был застрелен молодым рядовым из Аллайанса, штат Небраска. Безротый Иисус-19 по-прежнему прятался у Негации Фрашкарт и ее ревностной паствы. Его переодели в белую рубашку и тренировочные брюки, подобно всем прочим, и приставили стирать одежду и убирать мусор и прочие, менее аппетитные отходы.

Набежали журналисты с кинокамерами и прожекторами – здрасте, давно не виделись! – превращая сумеречное утро в яркий полдень. Тед заплутал во времени, как никогда прежде. Позвольте, а когда же он, собственно, умер? Когда побывал в плену у сектантов? Когда видел свою семью в последний раз? Мозг его был настолько полон жизни, а тело настолько безжизненно, что Тед твердо знал: плоть мертва – ни тебе пульса, ни тебе кровотока. И в глубине – леденящий смрад смерти. Ощутив