Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [86]
Что касается американских военных в Сибири, то мне трудно выразить словами свою благодарность им за поддержку и преданность. При охране железной дороги экспедиционный корпус пришлось поделить на очень маленькие отряды, иногда всего по восемь человек, но все они выполняли свои обязанности в лучших традициях американской армии. Они понимали, что от них требуется, и поступали правильно, невзирая на клевету и оскорбления, которыми их осыпала пресса и люди, заинтересованные в том, чтобы представить их действия в неприглядном виде.
И хотя меня это не удивило, я в не меньшей степени благодарен американским офицерам и солдатам за то, что они – все до единого – продемонстрировали твердую веру в традиционную для Соединенных Штатов политику, основанную на том, что все страны должны сами решать свои проблемы, без помощи американских солдат. Намеренное искажение их действий, так же как и крики по поводу «большевизма», не смогло поколебать представления американских солдат и офицеров о том, что правильно и справедливо.
Наши войска очень обязаны флоту за самое сердечное сотрудничество, поддержку и помощь. Я лично испытываю особую благодарность адмиралу Найту и адмиралу Роджерсу за ряд ценных советов, которыми они помогли нам в самые трудные времена.
YMCA, проводившая традиционную для этой организации политику, оказывала помощь и поддержку всем нуждающимся, независимо от их политических взглядов и общественного положения. Она предоставляла свою помощь и американцам, и людям других национальностей. И только тот факт, что YMCA помогала русским напрямую, минуя российских официальных лиц, стал причиной несправедливых обвинений в неподобающих и неэтичных действиях.
Американская католическая организация «Рыцари Колумба» посвятила свое время, внимание и средства тому, чтобы предоставить американским солдатам и морякам возможность отдохнуть и развлечься. Услуги, оказанные этой организацией, оказалась очень полезны.
Насколько мне удалось увидеть, американские благотворительные организации, за исключением Красного Креста, не только приносили пользу, но и следовали политике невмешательства во внутренние дела русских людей.
Американский Красный Крест в основном оказывал помощь войскам Колчака. В докладе, полученном мной от представителей Красного Креста во Владивостоке в отношении работы американского Красного Креста в Сибири, значилось следующее: «В деятельности Красного Креста можно выделить два основных аспекта: военная помощь и помощь беженцам. Военная помощь состоит в создании, оснащении и организации работы госпиталей, а также снабжении сибирской армии одеждой, бельем, другими предметами первой необходимости, доставке лекарств, медицинских инструментов и продовольствия для русских госпиталей».
Согласно моим наблюдениям, все эти госпитали были военными. Далее в докладе значится: «Вторая сторона деятельности заключается в сотрудничестве с Омским правительством. Это заказ для правительства Колчака по линии Красного Креста лекарств и других медицинских средств на сумму по меньшей мере 2 миллиона долларов. Этот огромный заказ, самый большой из всех, которые когда-либо отправлялись в Сибирь из Америки, предполагается выполнить как можно быстрее. В ближайшее время на запад предполагается отправить триста тысяч комплектов белья для русских войск. Первая партия этого белья должна прибыть во Владивосток 15 мая и будет немедленно переправлена на запад. За ней последуют другие крупные поставки».
Если судить по последнему заявлению, вся помощь, о которой говорится в докладе, была предоставлена Колчаку до мая 1919 года. У меня нет возможности узнать, сколько денег Красного Креста ушло на помощь войскам Колчака, но, находясь в Сибири, я слышал, что она достигала нескольких миллионов долларов. На мой взгляд, эта сумма чрезмерна.
Лично я считаю весьма прискорбным, что такое явное нарушение политики, объявленной Соединенными Штатами, было допущено американской благотворительной организацией, потому что в сознании русских людей невозможно было отделить действия Красного Креста от политики, за которую несло ответственность правительство Соединенных Штатов.
Для меня также не представляется возможным совместить действия некоторых правительств, участвовавших в интервенции в Сибирь, с объявленными целями этой интервенции.
8 августа 1918 года британцы сделали следующее заявление: «Мы идем, как друзья, чтобы помочь вам избежать расчленения и разрушения от рук Германии, которая пытается поработить ваш народ и присвоить себе огромные ресурсы вашей страны. Мы твердо заверяем вас, что не претендуем ни на пядь вашей земли. Судьба России в руках русских людей. Они, и только они будут решать, какое правительство хотят иметь, и искать решение своих социальных проблем».
Мне не удалось найти аналогичного заявления, сделанного французским правительством.
3 августа 1918 года заявление в отношении отправки войск в Россию сделали Соединенные Штаты: «Учитывая сложившиеся в настоящее время обстоятельства, правительство Соединенных Штатов считает допустимым проведение военной операции в России только для того, чтобы по возможности обеспечить содействие и защиту для чехословаков, которые подвергаются нападениям вооруженных отрядов австрийских и германских военнопленных, а также оказание помощи русским в организации самоуправления и самозащиты в тех случаях, когда они сами пожелают ее принять. И в Мурманске, и в Архангельске, и во Владивостоке единственной целью, стоящей перед американскими войсками, будет охрана военных складов, которые впоследствии могут понадобиться русской армии».
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.