Американская фантастика. Том 11 - [7]

Эверард молча сидел в тихой, уставленной книгами комнате. В сообщении явно не хватало данных, но оно наталкивало на весьма определенные выводы.

Тогда почему же викторианское отделение Патруля не провело расследования? А может, провело? Вполне возможно. Результаты своих изысканий, они, естественно, в газетах не печатали. И все же лучше послать запрос. Вернувшись домой, Эверард взял одну из выданных ему хронокапсул, вложил туда свое донесение и настроил прибор на 25 июня 1894 года. Когда он нажал на последнюю кнопку, капсула исчезла, оставив за собой едва ощутимое дуновение.

Она возвратилась через несколько минут. Эверард открыл ее и вынул аккуратно отпечатанный лист — да, разумеется, машинка в те времена была уже изобретена. Он пробежал его глазами с той быстротой, которой научился еще в стенах Академии.

Дорогой сэр!

Подтверждаю получение Вашего письма от 6 сентября 1954 г. и прошу Вашего просвещенного внимания.

В настоящий момент мы только приступили к упомянутому Вами делу, так как отделение занято предотвращением убийства Ее Величества, а также балканской проблемой и делами, относящимися к китайской торговле опиумом за 1890 год (22370). Хотя нам представляется возможным, закончив текущие дела, заняться Вашим, желательно избежать парадокса времени, иными словами, одновременного нахождения в двух местах, как может произойти в настоящем случае. Будем весьма обязаны, если Вы лично и квалифицированный английский агент окажете нам содействие. При отсутствии иных сведений будем ожидать вас по адресу: 14-Г, Олд Осборн-роуд, 26 июня 1894 г. в 24.00.

Остаюсь, дорогой сэр, вашим преданным и покорным слугой

Дж. Мэйнуэтеринг

Далее следовала записка с пространственно-временными координатами, выглядевшими весьма неуместно на фоне цветистого слога самого письма.

Эверард позвонил Гордону, получил его «добро» и заказал скуттер на складе компании. Затем отправил записку Чарлзу Уиткому в 1947 год, получил ответ, состоявший из одного слова «Конечно», и отправился за скуттером. Это была небольшая машина времени, напоминавшая мотоцикл, но без колес и руля. Позади двух седел располагался двигатель с антигравитатором. Эверард настроил программатор на эпоху Уиткома, нажал кнопку и оказался в помещении другого склада.

Лондон, 1947 год. Секунду он сидел неподвижно, вспоминая, что делал в это время Эверард, который был на семь лет моложе. Учился в колледже в Штатах.

Появился Уитком. Он прошел мимо охранников и протянул Эверарду руку.

— Рад видеть тебя, старина, — сказал он.

На его осунувшемся лице появилась та полная удивительного обаяния улыбка, которую Эверард хорошо помнил.

— Итак, в викторианскую эпоху?

— Точно. Садись.

Эверард снова настроил программатор. На этот раз им предстояло появиться в кабинете. Очень маленьком кабинете. Он возник перед ними в мгновение ока. Дубовая мебель, толстый ковер, горящий газовый камин — все это весьма впечатляло. Вокруг горели газовые рожки. Конечно, к тому времени было уже изобретено электричество, но «Далхаузи и Робертс» были солидной фирмой по импорту товаров со своими традициями. Им навстречу с кресла поднялся сам Мэйнуэтеринг, крупный, весьма помпезного вида мужчина с пушистыми бакенбардами и моноклем. Но в нем чувствовалась и сила. Говорил он с таким аффектированным оксфордским произношением, что Эверард с трудом понимал его.

— Добрый вечер, джентльмены. Надеюсь, путешествие было приятным? О, простите… вы еще новички в нашем деле, а? В первый момент это всегда немного озадачивает. Помню, как я был шокирован, когда впервые попал в двадцать первый век. Ничего английского. Хотя это естественно — res naturae, так сказать, другая грань вечно изумляющей нас Вселенной, а? Извините, я недостаточно гостеприимен, но мы сейчас страшно заняты. Один фанатик, немец из 1917 года, узнал секрет передвижения во времени от какого-то неосторожного антрополога, украл машину и явился в Лондон, чтобы убить Ее Величество королеву. Мы с ног сбились, разыскивая его.

— И найдете? — спросил Уитком.

— Разумеется. Но дело чертовски трудное, джентльмены, тем более, что мы должны хранить строжайшую тайну. Я бы не отказался от услуг частного сыщика, но единственный, кто нам подходит, чересчур умен. У него есть свой принцип: если отрешиться от невозможного — то, что останется, как бы невероятно оно ни было, и есть истина. Путешествие во времени тоже может показаться ему не слишком невероятным.

— Бьюсь об заклад, что это тот самый сыщик, который занимался делом лорда Уиндема в Эддлтоне или будет заниматься им завтра, — сказал Эверард. — Впрочем, неважно — мы знаем, что он докажет невинность Ротерита. Важно другое: существует большая вероятность каких-то махинаций с этим сундучком в древнеанглийские времена.

— Ты хочешь сказать, «саксонские», — поправил Уитком, который самолично сверял даты. — Многие путают англов и саксов.

— Почти так же, как путают саксов и ютов, — мягко сказал Мэйнуэтеринг. — Насколько я помню, в Кент вторглись именно юты… Да. Гм. Одежда здесь, джентльмены. И деньги. Бумаги для вас тоже приготовлены. Я порой думаю, что вы, разъездные агенты, даже не представляете себе, сколько подготовительной работы приходится проделывать в наших отделениях даже для самой мелкой операции. О, простите. У вас уже есть план кампании?