Америго - [77]

– Батискаф! прибывает! в Сферу Образования А!

Это опять вмешался механический голос наверху. Тогда мистер Раймонд поправил свой полосатый галстук – представьте себе, у него был такой же галстук, как дома у Саймона! – и вдохнул полной грудью.

Внутри Сферы Образования А не было других шаров, и Саймон и мистер Раймонд, прибыв к причалу, очутились вовсе не в центре, а в самом ее низу. Однако и здесь был выбор между парадной лестницей и галереей; при этом галерея была строго цилиндрической, огорожена стеклянными перилами, а сечения имели обычную кольцевую форму, – и на первый взгляд шар пустовал сверху донизу. У Саймона вновь закружилась голова. Насколько же он был высок! Казалось, в эту Сферу могло вместиться целое небо со всеми облаками и светилами, и, судя по тому, какими умениями овладел этот подводный город, эти люди могли бы справиться и с такой задачей! А Океан был поистине велик, если он свободно вмещал такие дома!

– Мистер Раймонд, – произнес мальчик вслух. – Мистер Раймонд, эти шары придумали Избавители?

Главный распорядитель даже не стал отпускать колкости – до того он был поражен сам.

– Разумеется, – прошептал он. – Их могли построить только люди, которые нас спасли.

Его шепот отдавался эхом во всей Сфере, но он не был единственным звуком внутри нее. С некоторой высоты доносилось мерное пение клавиш какого-то незнакомого Саймону инструмента.

– Что это?

– Это – музыка, – ответил Раймонд. – Похоже, сочинение одного из детей.

– Детей?

– Конечно, это же Сфера Образования! Вы настолько впечатлены, что не сознаете, где находитесь? Идемте, вам нужно взглянуть на них с удобного места.

Взвиваясь к вершине Сферы, галерея миновала комнаты, которые, очевидно, и назывались секторами, и Саймон заглядывал в каждую из них. Здесь, как и в «Уотерхоллс», многие секторы занавесили портьерами, но кое-какие из них оставались открытыми. За каждой стеклянной дверью в дальней части сектора стояла книжная полка, занимающая всю… стену от сечения до наклонного… потолка, около этой полки стоял стол со всякими принадлежностями, а на полу был разостлан мягкий ковер, и на нем, в свете круглой лампы, сидел ребенок – один ребенок. Дети читали, рисовали, писали, играли в какие-то одиночные игры, мастерили различные штучки, некоторые просто сидели не шевелясь и разговаривали сами с собой, – правда, голоса заглушало стекло. Кто-то громко пел – но эти секторы были закрыты портьерами. Звуки игры на клавишном инструменте слышались из-за одной из приоткрытых дверей, однако и тут стекло было занавешено.

Чем выше поднимались «стратификатор» и распорядитель, тем взрослее становились дети. Под конец они уже выглядели значительно старше Саймона. Юноши и девушки оборачивались на посетителей, кое-кто улыбался, иные хмурились или вовсе не меняли выражения лица, но все они мгновение спустя возвращались к своим любимым занятиям. Саймон не встречал таких манер на Корабле.

– Почему они с вами не здороваются? – спросил он у распорядителя.

Мистер Раймонд хмыкнул.

– Вот, значит, как обстоят дела у вас дома, – сердито сказал он. – Нет, они не обязаны приветствовать меня в механическом порядке. Если кто-то из них желает выказать мне свою благодарность или поделиться мнением, то подходит ко мне сознательно. Условности, мораль, неоправданные страхи, вина перед кем бы то ни было – не должны ограничивать движение индивида.

Они вышли на верхний виток галереи. Мистер Раймонд, перехватив свою трость, облокотился двумя руками о стеклянные перила, окольцовывающие пустое пространство шара, и поставил ногу на основание стеклянной балюстрады. Саймон хотел сделать так же, но побоялся упасть и лишь осторожно тронул перила одной рукой.

– Теперь все видно просто замечательно, – с придыханием проговорил заведующий Сферой. – Вы уже оценили мою задумку, мистер Спарклз?

Саймон все еще не понимал.

– У нас ведь уже нет таких работников, как вы, Спарклз, – сказал мистер Раймонд. – Невелика потребность. Как видите – в моих Сферах нет и никогда не будет никакой толпы. Дети здесь сами решают, что, как и когда они будут делать – и какую пользу начнут приносить в конечном счете. Здесь нет никакого принуждения – я сумел этого достичь. Они могут сами обустраивать свои секторы, кроме того, им позволено скрываться от наших с вами глаз и даже самостоятельно отключать освещение.

Где-то внизу в подтверждение его слов погасла одна из круглых ламп. Музыка смолкла.

– Разве им не скучно сидеть в одиночестве? – спросил Саймон, высматривая мелкие силуэты детей по всей колоссальной внутренности шара.

– Никто не запрещает им выходить, – со смешком пояснил Эдвин Раймонд. – И встречаться друг с другом никому не возбраняется. Хотя большую часть времени они проводят в одиночестве, вы правы, и это лишь способствует их развитию.

– Но вы все равно держите их здесь!

– Ни в коем случае. Они могут отправиться туда, куда пожелают.

– И наверх тоже?

– Что вы имеете в виду?

– Мистер Раймонд… вы знаете, что есть наверху? – хитро спросил мальчик.

– Руководство? – попробовал угадать заведующий. – Забавно.

– Не угадали, – помотал головой «стратификатор». – Наверху – Корабль!