Америго - [76]

– А что они сделали?

– Вы еще притворяетесь, мистер Спарклз? Они спасли нас!

– От чего спасли?

– От неизвестности, – жестким голосом ответил главный распорядитель, и экскурсия продолжилась.

От верхнего к нижнему сечению они добирались по узким винтовым лестницам, пронизывающим субсферу несколькими невидимыми вертикалями. Все «этажи» были буквально усыпаны стеклянными вымыслами и разного рода изображениями на фоне Океана. Мальчик спросил – почему вблизи Сферы не показывается никто из живых существ, и мистер Раймонд объяснил это так:

– Предполагается, что обитатели глубин покинули город из-за производимого здесь шума, нарушающего порядок их жизни. Для их исследования мы отправляем батискафы за пределы городов Океании. За исследование отвечает заведующий Сферой Лабораторий, то есть второй распорядитель.

– Что это значит – исследование?

– То же, что вы делаете с детьми, господин стратификатор, – хихикнул Раймонд. – К слову – нам пора в Сферу Образования А.

К сечениям ниже центра парадная лестница не подходила – все ее пространство было занято широкой наклонной шахтой, заполненной водой. Мистер Раймонд и Саймон поднялись обратно к причалу по спиралевидной галерее, которая была украшена так же, как свод лестницы (если сравнение бесподобных картин можно считать уместным). Но распорядитель не давал экскурсанту отвлечься – он теперь вел себя так, словно времени у них не было вовсе. Саймон не возражал. Ему обещали, что он вернется сюда еще, а обещания его нового знакомого казались не в пример основательными.

Спуск в Океан свершился без особых приключений. Саймон, уже приноровившийся к слабому свету и поведению батискафа, наблюдал в иллюминатор местные растения – разнообразные, высокие и низкорослые, устойчивые и разостлавшиеся на пологих камнях, пестрые и совсем бесцветные, как стекло. Океанская трава покрывала дно столь причудливым узором, что можно было принять ее за большой, неправильный, необыкновенный предмет искусства, созданный рукой человека. В отдалении возвышались неровные гребни мощных скал, из-за которых подводный мир казался похожим на островную долину с книжной иллюстрации. Но ни одну иллюстрацию нельзя было сравнить с этой картиной, и Саймон теперь понимал, что этот мир – гораздо интереснее и увлекательнее Корабля! Иногда он все же отводил взгляд, опять испытывая необъяснимую неловкость и вместе с этим тревогу, как будто во всем, что случилось здесь, была его вина и страшная кара таилась где-то рядом, вот-вот должна была настигнуть его и навеки превратить его в бескрайнее зло… Но, поднимая глаза, он видел только Океан – незнакомый, но совершенно беззлобный! Он заметил в иллюминаторе и второй батискаф – тот возвращался в Сферу Искусства А, и в нем уже находились резиденты в синих и коричневых костюмах, судя по всему, тоже решившие устроить себе экскурсию. Батискаф мистера Раймонда, подчинившись механическому приказу рычага, направился в другую сторону.

Новое переплытие занимало несколько больше времени, и распорядитель этим воспользовался.

– Вы, должно быть, взволнованы? – спросил он, сам исполненный нетерпения.

– Да, наверное, – согласился Саймон. – Я…

– То, что вы скоро увидите – плод моей личной инициативы, – перебил его Раймонд. – В прежние времена все происходило совсем по-другому. Я сам воспитывался в гораздо менее приятных условиях.

Он снова отвернулся, словно эти воспоминания вызывали у него те чувства, показывать которые он не мог, и крепко сжал поручень.

– Нас принуждали, – сказал он, – тесниться в одном секторе, пока персонал Сферы забирал себе целые сечения. Наверняка вы, господин стратификатор, имеете хоть приблизительное представление о том, каково это – оставаться бесправной, беспомощной частью одного бездарно устроенного механизма! Я не слышал в этой тесноте собственных мыслей! Я не мог свободно вздохнуть! Я даже не мог выйти без спроса – какое унижение! А эти образователи! Самовлюбленные, самодовольные мягкотелые! Нам говорили: «Все для развития». Что для них было развитием? Они умели только вариться в своей же испарине! Стремились затащить в это варево каждого неповинного индивида! Разве такое поведение достойно Избавления, господин стратификатор? Разве оно его достойно?

– Нет, – ответил Саймон; он чувствовал, что от него ждут именно такого ответа. Но Эдвин Раймонд, кажется, не расслышал и его тоже. Он продолжал:

– Города Океании не заслуживают быть единственным пристанищем человеческого рода, пока ими правит удушливая толпа. Человек никогда не станет полноценным хозяином водного мира, если не отделается от дурного влияния общих знаменателей… Имеет ли смысл Избавление, когда мы, избавленные, остаемся на одном месте, как эти растения, которые вы можете увидеть в иллюминатор? У них, безусловно, мощные, прекрасные стебли, и они во многом нас превосходят – прежде всего в жизненной силе, – но человек способен уйти дальше! Человек не может превратиться в статичный экспонат, он сам должен создавать эти экспонаты! И я столько ждал, прежде чем найти возможность привести все в порядок. – Он оглянулся на Саймона – на лице его появилась сдержанная улыбка. – Я не упустил ее.