Амёба - [10]
Вавочку смело с кровати. Во мгновении ока очутился он подле шкафа и с возгласом: «Крутой, что ли?!» — рванул противника за голое плечо. Тот обернулся. Разрываемые противоречием между дать по морде и не получить по морде, ухватили друг друга за руки.
Уразумев, что верхние конечности пользы не принесут, Вавочка ткнул его коленом в пах, но пинок получился взаимным, и оба в корчах опустились на пол.
Ч-чёрт!.. Свернуться в калачик, стерпеть, подождать, пока боль рассосётся… Нет! Надо подняться! Сейчас Вавочка встанет и… Но было очень больно, так что тот поднялся первым. Вавочка ухватил его за ноги, получил пинок и смирился. Глядел, обливаясь слезами справедливого гнева и обиды, как тот, сохраняя зверское выражение морды, облачается в плавки, затем в тенниску, и наконец в брюки, причём во всё Вавочкино! Одевшись, произнёс: «Вот так. Понял?» — и умчался на кухню.
Вавочка поднялся на колени, обождал немного, убедился, что боль терпима, и встал наконец на ноги.
«Ну ладно, козёл! — исступлённо думал он. — Ладно. Мы ещё посмотрим! Посмотрим ещё, кто кого вылепит! Кто тут из нас пластилиновый…»
Вавочка открыл шкаф. Слёзы высохли. Мщение ожидалось страшное и изничтожающее… Стоит ли надевать галстук? Вавочка подумал и надел.
Тут он почувствовал, что на него смотрят, и обернулся. Так оно и было. Подобравшийся к дверному проёму самозванец стоял смятенный и раздавленный; стоял и смотрел, не веря и как бы вопрошая безмолвно: да есть ли вообще предел человеческой наглости?
На Вавочке был тёмный тщательно отутюженный костюм. Из рукавов выглядывали белоснежные манжеты и посверкивали тридцатикаратовые запонки чистейшей воды стекла. Туфли отсвечивали рояльными бликами. В галстуке мерцала миниатюрная шпага. Лицо начальник отдела маркетинга имел корректное и неприступное.
— З-задолблю! — с некоторым отчаянием сказал самозванец.
Вавочка взглянул на него по возможности дерзко и с любопытством. (Кто? Ты? Кого? Меня? Да ты болен, дорогой…)
— Ну, козёл! — выдохнул тот. — Гляди, ответишь!..
«Раз, и…»
— Иди на кухню, — ласково посоветовал Вавочка, замирая и дрожа всем нутром. И как бы невзначай взялся за стул.
Двойник не отрываясь смотрел на ухватившую спинку пятерню, потом перевёл взгляд на самого Вавочку. То, что Вавочка прочёл в его глазах, утешало. Самозванец откашлялся, вильнул подбородком, потом потребовал неуверенно:
— А ну сними!
Ответная улыбка очень хорошо получилась у Вавочки.
— Ладно! — изронил тот и исчез. Снова появился в проёме — на этот раз с табуреткой в руке.
— Костюма не пожалею! — предупредил он.
Это была угроза. Поэтому Вавочка несколько затянул паузу, прежде чем ответить: «Я тоже».
Они простояли так довольно долго, мужественно выдерживая глупость положения. Наконец оккупировавший кухню сел в дверном проёме на табурет, а владелец комнаты, чтобы не повторять его, опёрся на спинку стула. Оба глядели друг на друга, и на лицах проступал вызывающий смятение вопрос: «Да что же это, господа, происходит?»
И вообще надо было как-то выкручиваться. Вавочка встал, небрежно процедил: «Ну, я пошёл», — и, прихватив табурет, удалился в кухню с независимым видом.
За спиной в комнате стукнуло, скрипнуло, и Вавочка резко обернулся. Табурет, как четырехствольная зенитная установка, уставился ножками в пустой коридор.
Видимо, оставшийся в комнате просто поднял перевёрнутое кресло. В отместку Вавочка открыл холодильник, представил с удовлетворением встревоженную физиономию двойника, несомненно услышавшего щелчок, и громко захлопнул дверцу.
— Откуда ж ты, козёл, взялся? — сдавленно и беспомощно спросил он у груды целлофановых пакетов на холодильнике.
И тут же озноб продрал Вавочку вдоль хребта: он задал наконец-то этот вопрос, и деться теперь было некуда.
Объяснение крутилось где-то рядом, но, честно говоря, Вавочка боялся объяснения. Он был бы даже рад остановить мысли на том, что вот какая-то сволочь надела костюм, торчит сейчас в комнате и корчит из себя его, Вавочку. Но мозг уже не признавал никаких опасений и притормаживаний, мозг работал.
Двойники… Двойники… Что-то Вавочка читал о двойниках. Был там у кого-то двойник, поздороваются с ним на улице, а он говорит: нет, мол, это не я… Да, но с самим-то Вавочкой всё по-другому! Пришёл домой, лёг спать… Спалось, правда, плохо, кошмары мучали… Кошмары? И подлая память услужливо предъявила обрывок сна: что-то в себе Вавочка пытался уничтожить (во сне, конечно), что-то неприятное, мерзкое… И он это вытолкнул из себя, вытолкнул…
— ЕГО? — Вавочка вздрогнул от собственного шёпота, и почувствовал, как стремительно взмокает жаркой знобящей испариной.
Так он что же, выходит, раздвоился, что ли, во сне?.. Или нет, не раздвоился, а — как это?.. Слово ещё такое, специальное… Ну да, правильно: разде… То есть как?! То есть…
Вавочка зажмурился, застонал, будто от нестерпимой боли, и вдруг стремглав кинулся в комнату. А в дверном проёме уже стоял тот, другой, и, тыча в Вавочку пальцем, давился одним и тем же словом: «Ты!.. Ты!.. Ты!..»
Это Вавочка? Это, по-вашему, Вавочка? Да на морду одну взглянуть достаточно… Крысёнок! Слюной брызжет! И ещё орёт чего-то! Что он орёт?
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Трое друзей только-то и хотели — спасти островитян-полинезийцев от грядущего захвата европейцами. Они забыли, к чему может привести одна-единственная бабочка, раздавленная на дороге прошлого.И грянул гром…И история пошла по другому пути. Только совсем не по такому, какого ожидали трое наивных спасителей…Полагаете, это Рэй Брэдбери? И ошибаетесь. Это — «Слепые поводыри» Евгения Лукина. Фантастика забавная — и щемяще-горькая. Фантастика необычная. Оригинальная до предела.Это — «эффект бабочки» по-русски. Не больше и не меньше.
Столкновение цивилизаций — европейской, доросшей лишь до каравелл и пушек, и полинезийской, оперирующей авианосными катамаранами и боевыми ракетами… И снова трагедия конкисты повторяется — но на этот раз конкистадоры не носят кирас, их обнажённые тела покрывает боевая татуировка…
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
Увидите этого старичка, ни в коем случае к нему не подсаживайтесь. И уж тем более не вздумайте жаловаться ему на свои житейские горести. Выслушает, посочувствует и так поможет, что мало не покажется. От автора: Был у меня друг Петя. Совершенно феерический человек: озорник, мистификатор, временами просто хулиган. Жить без него так тоскливо, что время от времени я сочиняю рассказы про Петю. Истории, разумеется, вымышленные, но характер, поверьте, подлинный.
«Каждый день по всему миру тысячи совершенно здоровых мужчин и женщин кончают жизнь самоубийством… А имплантированные в них байфоны, так умело считывающие и регулирующие все показатели организма, ничего не могут с этим поделать».
«Сначала исчезли пчёлы» — антиутопия, погружающая читателя в, по мнению автора, весьма вероятное недалёкое будущее нашего мира, увязшего в экологическом и, как следствие, продовольственном кризисе. В будущее, где транснациональные корпорации открыто слились с национальными правительствами, а голод стал лучшим регулятором поведенческих моделей, а значит и всей человеческой жизни. Почти всё население сосредоточено в мегаполисах, покинув один из которых, герои открывают для себя совершенно новый мир, живущий по своим, зачастую гораздо более справедливым правилам, чем современное цивилизованное общество. 18+.
Три сестры на изолированном острове. Их отец Кинг огородил колючей проволокой для них и жены территорию, расставил буйки, дав четкий сигнал: «Не входить». Здесь женщины защищены от хаоса и насилия, идущего от мужчин с большой земли. Здесь женщины должны лечиться водой, чтобы обезопасить себя от токсинов разлагающегося мира. Когда Кинг внезапно исчезает, на остров прибывают двое мужчин и мальчик. Выстоят ли женщины против них?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Меня зовут Рейна. Таких, как я, называют призраками. Я существую вне системы». Рейна и ее мать вынуждены скрываться от правительства: обладателям плохих генов не место среди идеальных граждан страны. Единственный шанс выжить – оставаться невидимыми там, где за тобой следят тысячи глаз. Столкнувшись на улице с юным Ларком, девушка понимает, что не хочет больше прятаться. Нарушив главное правило выживания и открыв свой секрет другому, Рейна обречена на гибель. И лишь на пороге смерти ей удается узнать невероятное: она совсем не та, кем считала себя.
Мы очень рады поделиться этой новой историей об Эше Локвуде. Прочитайте, чтобы узнать больше о том, какова жизнь в компаньонских домах на самом деле и что чувствовал Эш, когда впервые встретил Вайолет… Перевод группы https://vk.com/club141098651.
У кого не дрогнет сердце при виде дворовой кошки, шмыгающей в подвал… Однако все аналогии оставим на совести автора.
В повести идет речь о мире, который раскинулся по ту сторону стеклянной плоскости зеркала. Там живут такие же люди, которые трудятся ради того, чтобы люди могли видеть свое отражение и не только…Автор предложил свое объяснение поверью, почему не стоит смотреть в осколки зеркал…
Каждый чертёнок, только что вылупившийся из чертоматки, знает, за какую часть Тела он отвечает и ревностно относится к своим обязанностям, ведь только от чертят зависит, что делает Тело и как оно себя чувствует. Но неугомонный Крима, чертёнок, отвечающий за Ногти Тела по имени Дмитрий Неуструев, пытается выяснить, так ли это на самом деле…
