Амбивалентность - [12]

Летит всеобщее камланье

Из самых брошенных краёв.

Как быть, когда твой дом — могила?

Усталость чувствует металл,

Ну, а во мне какая сила?

Кто век мой в стружку истесал?

Хочу воскликнуть: «Слава, слава,

Не нам, так внукам будет свет!»

Но в пропасть катится Держава,

Так много вынесшая бед.

Хочу, чтоб счастья всем хватало,

Но и напёрстка нет на всех,

И я когда-то отказала

«Успеху». Вот он, мой успех —

Понёва, плат, глагол, забвенье,

Бокал кровавого вина,

Да к Богу слёзное моленье,

Да в сердце — вечная стена!

Лунное

Надев на шею бабкино монисто,

Я примеряю лунный ореол.

Лабрадорита камешки игристы,

В них лунный свет сияние навёл.

Окутав тайной облик мой лукавый,

К моей груди прильнули тридцать лун

И перестали быть пустой забавой,

Как будто полнолуния канун

Их напитал своей волшебной силой,

К земле приблизив зыбкий Млечный Путь,

Где Дева Льва из белых рук поила,

И звёздный дождь им не давал уснуть…

Я в ореоле лунном легче пуха,

Белее снега стала в этот час,

Колоколов небесных чутким слухом

Распознавая тонкий вещий глас.

Текло меж пальцев серебристой пылью

Полночное свечение огня,

И этим светом, как грядущей былью,

Объяло, словно саваном, меня.

Размышления над развалинами страны

Кто бандит, тот, стало быть, и прав?

Кто ограбил без последствий, — гений?

У царя есть заместитель — ЗАВ

Над умами младших поколений.

Супермен и человек-паук,

Он страну разделал, словно муху.

У него несчётно глаз и рук,

Речь его всегда приятна слуху.

Если нет белья, — звони ему,

Он трусы и лифчики подарит,

Жалуйся, как Богу Самому,

Если голова «успешно» варит.

Вникли в полу-лагерный жаргон

Даже деревенские старухи.

Всех спасёт кремлёвский чемпион,

Из любой нас вызволит прорухи.

В океане остров есть пустой,

Там живут голодные туземцы.

Раз царя пустили на постой, —

Он их втиснул всех в царёво сердце.

И теперь народ его хмельной

Кормит рать туземную задаром,

А оффшор далёкий островной

Олигархи пополняют. Старым

Способом кружится шар земной,

Но на новый лад запели песни.

Нет теперь державы ни одной,

Где бы жизнь народа всё чудесней

Становилась, но одна страна —

Русь, где всё безнравственнее будни,

Выбраться из хаоса вольна,

Коли спящих страшный час разбудит.

Знать, не долетели мы до дна,

Если, видя мерзкое бесчестье,

Думаем, что наша жизнь годна

Приносить душе благие вести.

Юморим и пляшем, пьём вино,

Восхваляем жвачку и прокладки

С пивом и виагрой заодно.

И у нашей власти всё в порядке.

Скоро грянут «выборы» опять

Между тем, кто был, и тем, кто будет.

Из двоих так просто выбирать,

Не суди — Спаситель не осудит!

Кто живёт по совести? Никто.

Вновь в народе ходят брат на брата.

Разделяй и властвуй, за бортом

Оставляя всё, что было свято.

От сиюминутности вранья

До сиюминутности паденья —

Только вечность. Кормом воронья

Станет молодое поколенье.

И построй хоть бункер, хоть тюрьму,

Всё одно, ответишь перед Богом,

Что обрёк народ свой на суму

И привёл к плачевному итогу.

Учит ли история кого,

Если мало кто уроки учит,

Став себе заранее врагом:

Только ест и спит, да очи пучит?!

Кто бандит, тот, стало быть, и прав.

Кто убил, ограбил, тот и в дамки.

Век злодейства — мот и костоправ,

Человечий вид — самцы и самки…

«Ты с ума сошла, кукушка…»

Ты с ума сошла, кукушка,

Откровенный мелешь бред!

Я хотя и не старушка,

Но прожить ещё сто лет?

Как остаться в дряхлом теле

Без друзей и без родни?

Вздор несёшь ты, в самом деле,

Благо, горло не саднит.

Мне отщёлкала чужие

Годы, может быть, часы?

Налетят дожди косые

И качнут судьбы весы?

Мне ль на этой самобранке

Яства сладкие вкушать?

Только с дырками баранки

Знала грешная душа.

Так не льсти мне, от дурмана

Не замкнётся в голове,

Ты — лишь вестница обмана.

Маки алые в траве

Распахнулись новой раной,

Собирают мух и пчёл…

Горевать вот только рано —

Пятьдесят восьмой пошёл.

Ироничное

Звонок извне — заведомое зло —

Вопьётся в мозг, как жало скорпиона.

Мне просто фантастически везло,

Когда я не имела телефона!

Меня Вам было не предугадать,

Моей свободы не замкнуть словами,

Но мне от Вас не думалось бежать,

А ныне просто невозможно с Вами.

Кто пытку не изведал, не поймёт,

Что за отрава в ревности таится,

Когда любви сладчайший майский мёд

Испорчен прошлогоднею горчицей…

Кто дал Вам право мне не доверять?

Кто заронил в Ваш разум глупость эту —

Меня с утра звонками донимать

С одним вопросом: «Дорогая, где ты?»

И, если прежде не сойду с ума

От этой какофонии безумства,

Трезвонить стану каждый день сама,

Чтоб обозначить истинные чувства:

Вначале попрошу автомобиль,

Потом духи, брильянты, обувь, шубки,

Квартиру, мебель, импортный текстиль,

И в ресторанах искристые кубки.

Вы сами испаритесь, как роса,

Чему я буду несказанно рада…

Имею опыт олухов бросать, —

Ревнивцев мне и в старости не надо.

Ну, вот опять. Ах, Боже мой, за что?

Вы выбрали не самый лучший случай…

Любовь, любовь, не стань мне палачом,

И ни себя и ни меня не мучай…

«За жизнь свою не дам и пятака…»

За жизнь свою не дам и пятака

В стране, где вор державно неподсуден,

Где моет руку свойская рука,

И мало на людей похожи люди.

Куда бежать от власти серебра,

Что смертное сразила поголовье,

Его лишив и духа, и добра,

И разума. Кто пренебрёг любовью,

Тот пуст и мёртв, богатству вопреки,

Он честь забыл и опорочил совесть,

Он раздаёт пощёчины, плевки,