– Ранен?! – ахнула девочка.
– Поцарапан – и только.
Паша молча открыла Дмитрию дверь. Во дворе вокруг расседланной и привязанной к забору лошади суматошно топтался Варька. Он испробовал все способы вскарабкаться на ее спину и сейчас громоздил сложное сооружение из корыта, чурбана и ржавого чугуна. Лошадь насмешливым глазом поглядывала на эту баррикаду.
– Ты с забора попробуй, – посоветовал Дмитрий.
– Шам попробуй, – ответил мокрый от пота Варька. – Жабор шатаетшя. А ваш Лешка шчаш герой, да?
Дмитрий подсадил мальчонку на лошадиный хребет, дал ему проехать два круга по двору и опустил на землю. Варфоломей вернул его к мыслям о Лешке.
– Ну какой он герой! – сказал Дмитрий, затягивая подпругу. – Самый обыкновенный оболтус. Да еще с мозгами, жестко нацеленными в одном направлении – на поиск приключений. Черт его знает!.. Другие мальчишки, бывает, ищут-ищут себе всякие интересные случаи и никогда не находят. А на моего братца они сами по себе сыплются, без скидки на возраст.
Рассуждая так, Дмитрий понимал, что врет и Варьке и себе. Судьба тут ни при чем. Всех сегодняшних мальчишек тянул на поиск подвигов пример старших братьев, лишь недавно вернувшихся с войны. А в здешней обстановке любой из них мог попасть в самую неожиданную переделку. Вот Лешка и попал. И нечего, значит, все валить на его характер, а надо поскорее спровадить брата домой. Если и есть тут какая-то судьба, так это счастливые исходы его приключений. Пока счастливые. А где гарантия…
– Вше равно он герой, упрямо забасил Варька. – Так Паша шкажала.
Сидя в седле, Дмитрий захохотал:
– Ну, если так сама Паша говорит, то я со спокойной совестью могу оставить нашего героя на ее попечение.
Он велел Варьке открыть калитку. Потом подумал и написал на листке из блокнота несколько слов.
– Варфоломей! Отдай Лешке, когда проснется.
Варька проводил всадника и пошел в хату ругаться с сестрой. Она его с утра не пускала домой. Дальше порога не пустила и теперь.
– Я же сказала, играй на дворе, пока Леша не проснется. Если проголодался, возьми хлеба и иди.
– Не хочу я ешть. Мне шкучно. Школько шпать можно… Лешка, вштавай, у меня иштребитель поломалшя!
И Лешка проснулся. Впрочем, он давно уже беспокойно покряхтывал от некоего природного желания, а призыв Варьки окончательно прогнал дремоту. Он сел в постели и огляделся. Паша выскользнула за дверь.
– Варька, где мои штаны?
– Жачем тебе штаны? Ты хворый.
– Мне на двор надо.
– Нельзя хворому на двор. Пашка чугунок поштавила.
– Какой чугунок?
– Под кроватью. – Варька услужливо вытянул посудину.
Лешка понял и побагровел:
– Никакой я не хворый. Я голодный. Где Митя?
– Поехал, а тебе пишмо оштавил.
«Проснулся? Значит, все обстоит отлично и жизнь продолжается. Выше нос, пионерская гвардия! Скоро вернусь».
Лешка прочитал и почувствовал, как в него начинает входить хорошее настроение, а руки и ноги наливаются веселой упругостью. Раз Митя пишет, что все на свете обстоит отлично, значит, так оно и есть.
Не касаясь низенького подоконника, Лешка выпрыгнул во двор. Тотчас же рядом в траву плюхнулся Варька. Сидевшая на ступеньках крыльца Паша удивленно, но молча проводила глазами мальчишек, удиравших за угол сарая.
Когда они вернулись, девочки на дворе не было. Лешка услышал песню в хате:
…Эх, дороги,
пыль да туман!
Холода-тревоги
да степной бурьян.
Варька оторопело уставился на дверь.
– Шпевает… – задумчиво прокомментировал он это явление. – А вчера ревела. И шегодня утром…
Паша пела и месила тесто для хлеба. Жизнь продолжалась.
Перед заходом солнца они втроем пошли на луг встречать Трижды. Варька возражал против общей прогулки:
– Мы шами с Лешкой пригоним корову. Ты шиди дома, нечего ражгуливать. А у наш – ражговор.
Паша спокойно посоветовала именно Варьке посидеть дома, а то кошка сало съест. Это предложение, а также клеветнические домыслы насчет любимой кошки были с негодованием отвергнуты, и сейчас мальчишка шариком катился впереди по мягкой луговой тропинке.
– Ты только в траву не ступай, Леша, – ласково сказала Паша и даже попыталась поддержать его за локоть, чтобы он не сошел с тропинки в высокое некошеное разнотравье.
– А чего?
– Видишь, какая роса выпала на ночь. Промочишь ноги.
И через минуту снова:
– Ты, Леша, застегни френчик. Туман поднимается. Это становилось невыносимым. В конце концов Лешка не выдержал:
– Слушай, ты что так… как с маленьким со мной?
– Ну не с маленьким, а… У тебя в самом деле ничего нигде не болит?
Да что они – сговорились? Ему казалось, что после вчерашнего он, наоборот, будет выглядеть в глазах всех сильным и взрослым, а его на каждом шагу унижают. Чтобы доказать, что он заслуживает другого обращения, Лешка отрубил:
– Единственное, что у меня болит, – это голова от твоей дурацкой и никому не нужной заботы. Отстань!
И он добился своего. Паша в самом деле сразу отстала на два шага и накрепко замолкла. А потом путавшийся в ногах Варька заорал на весь луг:
– Лешка! Она шнова ревет. Ты что, дура, он уже шовшем ждоровый!
Судя по звуку, мальчонка получил от сестры подзатыльник. Наверное, такое случилось в первый раз, потому что изумленный Варька сел на траву и разинул рот.
