Алые маки на серых скалах - [54]

Опомнившись, противник пытался их преследовать, но было уже поздно.

Донесения разведки оказались очень ценными. Камо поблагодарил Новикову и кавалеристов. После этой операции бойцы прониклись уважением к Ане. «Вот это командир! — говорили они с восторгом. — С ней нигде не пропадешь!»

Вскоре из-за леса показались — сперва один, потом другой — бронепоезда, а вернее сказать, бронелетучки. Состояли они из паровоза, вагонов и платформ. «Броней» служил песок, засыпанный между стенками вагонов или в мешки, уложенные ровными рядами возле бортов платформ.

В это время на железнодорожной станции раздался телефонный звонок. К аппарату подошел Махарадзе. Узнав, что на проводе белогвардейский офицер, Сандро тихонько велел позвать Камо.

— Продолжай разговор, — прошептал тот в самое ухо Махарадзе. — Скажи, что ты — начальник штаба дивизии. Пусть призадумается!

— Махарадзе слушает. Кто у аппарата?

— Полковник Рюмин. С кем имею честь говорить?

— Я начальник штаба дивизии Красной Армии.

— Лжете. Никакой дивизии у вас нет. Вас небольшая кучка, всего четыреста человек необученного сброда. И вы оторваны от армии! Впрочем, уже вдребезги разбитой… Предлагаем сдаться. Высылайте уполномоченных для переговоров. Гарантируем жизнь.

Страшная догадка кольнула Камо в сердце: он, приникнув к трубке, слышал весь разговор. Точная осведомленность белых и тот приказ — не добивать часть, которую еще в самом начале преследовали камовцы, — не оставляли сомнения, что в главном штабе сидит предатель. Пожалуй, он даже мог назвать одну фамилию.

Внезапно Камо вырвал из руки Махарадзе трубку, а другой рукой выстрелил в пустой угол помещения.

— Мерзавец, хам! Кто тебе дал право отвечать за командира? — подмигнув ошарашенному Махарадзе, гневно закричал Камо в пространство. А затем, уже в трубку, вежливо сказал:

— Господин полковник, вы слышите меня? Простите, но одну красную сволочь пришлось убрать.

— Да, слышу. С кем имею честь? — раздалось в ответ.

— Говорит бывший подполковник Константинов, ныне ординатор начальника штаба красного полка, — волею судьбы и с божьим благословением… Надеюсь, там мною довольны?

— Очень приятно, полковник. У провода — полковник Рюмин.

— Вы оговорились, господин полковник. Я только подполковник.

— Вы уже полковник. Россия не забудет ваших заслуг. Мы получаем ваши донесения… Утихомирьте этот партизанский сброд. Мы гарантируем ему жизнь при сдаче оружия. Но еще лучше — при переходе к нам.

— Слушаюсь, господин полковник! Но мне на это нужно время! Когда и где примете парламентеров?

— Через час! Думаю, вам хватит этого времени на уговоры. Место встречи — Городищенский бор под Курском. Ваш связной знает это место.

— Есть Городищенский бор! — Камо опустил трубку на рычаг и вопросительно посмотрел на Махарадзе.

— Ну, что ты скажешь?

— Невероятно, но факт! — растерянно проговорил Сандро.

— Я еще в Орле кое-что заподозрил. Но нужны были факты, факты… И конечно, Константинов не один! Видишь, гонцов посылает, мерзавец! Пошлем и мы своего. Но… Ох, баранья голова! А пароль? Пароль?

Камо был в бешенстве. Махарадзе ни разу не видел его таким!

Но тут наблюдатель, сидевший на крыше железнодорожной станции, сообщил, что идет бронепоезд белых. Камо приказал отряду отойти на правый берег реки Сейм и укрепиться там. На всякий случай подрывникам — Аболу и Новикову — поручили подготовить взрыв железнодорожного моста через реку.

Подъехав близко к станции, бронепоезд обрушил на нее шквал огня, бил по наземным целям осколочными снарядами. А у партизанского отряда не было орудия, отвечать было нечем!

Камо непрерывно смотрел в бинокль в сторону Курска, ожидая подхода бронепоездов красных, но они не пришли. Тогда, чтобы не пропустить белых в Курск, по приказу Камо бойцы Абол и Новиков поползли в сторону моста под сплошным огнем противника.

Но в это время Камо получил приказ из штаба укрепрайона: «Отряду отступить в Курск, мост не взрывать!»

— С ума сошли они там? Оставляя удобные позиции, исправный мост, мы же откроем белым зеленую улицу на Курск! — возмущенно крикнул Камо и схватился за голову.

Он решил действовать на свой страх и риск, но, видимо, в штабе знали характер Камо. Прислали второго гонца с тем же донесением.

Приказ есть приказ, пришлось его выполнять. Тем более что подписал его сам начальник штаба.

Партизаны погрузились в свой эшелон и прибыли в Курск. Потеряли они лишь одного бойца и имели четырех раненых.

Время клонилось к вечеру. Камо и Сандро отправились в штаб и долго не возвращались. Станция по-прежнему была забита составами, на запасном пути стояли два бронепоезда. Военные и гражданские лица, узнав о прибытии с фронта партизан, забросали их вопросами.

Откуда-то появились оборванные ребята десяти-двенадцати лет, они просили есть… Но у партизан не было хлеба. Тогда походная кухня сварила крупу — «шрапнель». Все с удовольствием ели эту кашу, особенно ребятишки, хотя вокруг была полная неразбериха и временами раздавались винтовочные выстрелы.

Наступила ночь, хотелось спать, но никто не ложился — ждали Камо. Неопределенность положения стала томительной!

Около двенадцати ночи на 21 сентября внезапно раздался орудийный выстрел: снаряд попал в бак с горючим, стоящий недалеко от станции. Последовал оглушительный взрыв, огромный сноп огня метнулся высоко в небо и озарил станцию, близлежащие постройки, составы…