Алые маки на серых скалах - [40]
В одной из них говорилось: «Засим полностью удостоверяю, что Анка, дочь Тимофея Новикова, лошадь на скаку могет остановить запросто. Пахать, как и пилить, колоть, что заправский мужик твой, дюже горазда. Она способностей необыкновенно мужиских и силов тоже недюжинных. Все проверено нами полностью хвактами. Отпускаем, как от сердца рвем, на пользу нашей родной Красной Армии.
Комбедчик Гостеевки, большевик Фокин Николай».
Другая рекомендация гласила то же самое, за исключением одной фразы:
«И еще сказать — должен же хто ни хто от Новиковых отомстить за смерть нашего разнесчастного председателя Тимофея Ильича, зверски замученного кулачьем. Так хто это лучше ихней дочери исделает? За этим и отпускаем.
Комбедчик — партииц Гостеевки Матвей Иванов».
Мать же писала совсем коротко:
«Отпускаю на хвакте того, что все одно девка моя окаянная без мово на то благословенья убежала бы. Так лучше отпускать с бохом. На то я и подписуюсь разнесчастная вдова Тимофея моего Ильича незабвенного.
Ейная мать Елизавета Новикова».
Туляков все три записки, написанные на помятых листах ученических тетрадей, аккуратно сложил и молча протянул Ане.
— Ну, так как? Хватит этого?
Туляков, нахмурив брови, посмотрел поверх головы девушки, чтобы не встретиться с ее пылавшими огнем глазами, и строго спросил:
— Так сколько же годков тебе минуло?
— Шестнадцать, товарищ Кириллов, — звонко отчеканила она, очень кстати вспомнив фамилию, которую вычитала на дверях.
— Ври, да не завирайся! Во-первых, я вовсе не Кириллов, а Туляков Никита Сергеевич. Кириллов — начальник повыше меня чином. Так что твой подхалимаж не прошел. Во-вторых, тебе от силы четырнадцать, не более. А ежели ты настаиваешь, что шестнадцать, значит, материнское молочко тебе впрок не пошло. — И, считая разговор законченным, Туляков обратился к очереди: — Следующий!
Аня на миг остолбенела, но через минуту подскочила к нему как ужаленная.
— То есть как это «следующий»? А я? Я тебе что — ноль? Пустота? Врешь…
— А ты пока расти! — едва скрывая улыбку, спокойно посоветовал Туляков и занялся очередным добровольцем.
— Поиздеваться захотел? За разрешением по слякоти этакой посылал? Думал, на слабака напал? Нет уж… Не возьмешь добром, пойду за вами самовольно. Не отстану, если даже, как собаку, камнями закидаете!
Было в этой девушке нечто очень цельное, очень чистое, что покоряло. И Туляков сдался:
— Ну и настырная! Оглушила совсем! Такие долго голову на плечах не носят… Давай говори толком, откуда, чем занимаешься… В общем все, как есть!
И Аня рассказала обо всем по порядку. А когда Туляков узнал, что, кроме всего прочего, она еще и умеет стрелять, совсем повеселел.
Пулемет Аня освоила очень быстро, и ее зачислили в пулеметную команду. Среди добровольцев Новикова оказалась не только самой молодой, но и самой боевой и смышленой.
Стояла уже поздняя осень. Под ногами на высохшей траве хрустел иней. Рассветало. Отряд Тулякова выбивал врагов из трех очень густо населенных сел, отстоявших друг от друга на три-пять километров.
В беспрерывно строчившем по белякам единственном пулемете докрасна накалился ствол, в кожухе кончилась вода. Но именно от пулемета зависела судьба бойцов, цепью пошедших в наступление. Что было делать?
И тут Аня схватила брезентовый мешок и во весь рост побежала под уклон к оврагу.
— Вернись, убьют! — отчаянно закричал пулеметчик, но девушка махнула рукой и под самым носом неприятеля пробралась в крайнюю избу. Там она опорожнила ведро воды в свой мешок и тем же путем вернулась назад. Вокруг нее густо ложились пули неприятеля, но, к счастью, ни одна не задела!
Благодаря мужеству Новиковой пулемет снова застрочил, и наши, освободив три деревни, помчались преследовать белоказаков.
— Ты, брат, не Аня, даже не Анна, а Иван Иванович. Любого парня за пояс заткнешь! — восхитился девушкой пулеметчик. — Отчаянная…
Так, с легкой руки этого парня, Аня стала для всех Ван Ванычем…
Камо слегка кашлянул в кулак, чтобы привлечь к себе внимание глубоко задумавшейся девушки. Аня встрепенулась.
— Училась грамоте в сельской школе всего три года. С шестнадцати — пошла на фронт… Там вступила в партию… Теперь — кремлевский курсант. В Особый отряд вступить готова. Разрешите идти?
Спокойно, с достоинством завершила разговор Новикова, и задерживать ее дольше не имело смысла.
Вошедший вскоре Туляков застал Камо в раздумье.
— Ну как? Держу пари, она играла с вами в молчанку?
— Почти что, — признался Камо. — Девушка, что и говорить, обаятельная, очень положительная, однако есть и «но». А именно: прямолинейная. С ней надо очень много работать. Но время? Где взять время для этого?! А жаль, очень жаль будет расставаться с первой «ласточкой» Особого отряда.
— Ну уж это вы перегнули, товарищ Камо! Аня умная, где понадобится — и похитрее вас окажется. Я же рассказывал!
— Все, что вы рассказывали о ней, еще больше подтверждает мою правоту. И все же не откажусь от нее, — весело закончил Камо.
4
— Сегодня часикам к пяти зайди ко мне домой. Есть важное дело, — сказала Варя Каспарова Асе тоном, не допускающим возражения. Было ясно, что дело весьма необычного характера… Ася едва дождалась назначенного времени.
Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.