Альтераты: миссия для усопших - [60]

Ромка орал до хрипоты:

— Быстрее, держись за уступ, — Санек, как самый спортивный из их компании, смог дотянуться до небольшого уступа, вскарабкаться на него и упереться коленом так, чтобы поднять к себе хотя бы одного человека.

Не сговариваясь, парни подхватили визжащую Агафью, и, подбросив ее, практически впечатали на возвышение.

Только тогда переглянулись.

И у Ромки, и Павла был одинаковый взгляд — дальше бежать некуда. Финал — вопрос времени и упорства.

И, также не сговариваясь, они подняли с земли почерневшие камни и запустили их в возвышавшиеся протуберанцы. Маслянистая жижа качнулась и осела с недобрым шелестом.

Санёк орал сверху, перекрикивая истошные вопли Гаши:

— Парни, я попробую забраться выше, а вы — сюда!

Ромка кивнул и поднял с земли очередной булыжник, одновременно примеряясь — сколько их там осталось. Не много. Пашка, видимо, подумал о том же — деловито поправил очки.

— Прыгайте, — тихо раздалось над головой.

Ему показалось или на вершине отвесной скалы мелькнула знакомая дедова рубашка?

Ромка замер и резко поднял голову: над ним порхали полупрозрачные голубоватые бабочки, медленно увлекая наверх.

Не долго думая, он схватил Пашку за рукав и притянул к себе:

— На счет три отталкивайся.

Варево вокруг них оживилось, то ли озверев от брошенных в него камней, то ли учуяв план к спасению. Чижов предпочел бы второе. Ожидание успеха слаще самого успеха. Особенно когда на кону собственная жизнь.

— Раз, два, ТРИ-И, — выдохнул он и оттолкнулся он островка под печальный плач мгновенно обмякшей жижи..

Он видел, как порхающие над головой бабочки рассыпались, умножаясь на глазах, окутывая его и его друзей. Их испуганные лица подсказывали, что они ничего не видят, но кто бы им сейчас не протянул руку помощи — они ему благодарны.

"Только бы за этим не последовала расплата," — мелькнуло в Ромкиной голове, а желудок свело от предчувствия.

Глава 26. И, давши бой, рассыплемся мы в прах

— Ну, вот и встретились, — перед ними, криво усмехаясь, стояла Дашка Синицына: светлые волосы растрепаны, длинные нечёсаные пряди спадали на лоб, пеной укрывали плечи.

Неровная серо-бурая тень вытекала из круглого тоннеля за её спиной, устилая пространство туманом, падая на кривые стены. Из грузного облака, покачиваясь, выбирались странные существа. Лерка никогда не видела таких прежде. Тощие звериные лапы, ребра обтянуты тонкой кожей с чёрно-бурыми гнилостными пятнами, длинные языки вывалились из клыкастых пастей. В их глазах горел голод. От них исходила приторно-сладкая вонь, уже знакомая Лерке по коридору, появившемуся в Сонькиной квартире.

Этих существ было пять или шесть. Постепенно они окружили девушек.

— Даха? Привет, — неуверенно приветствовала Лерка, от безумного взгляда подруги и присутствия зловонных гадов, пальцы холодели, а голос осип.

Даша медленно кивнула:

— Что, здоровья мне уже не желаешь? Типа, сдохла — зачем оно тебе? Верно, подруга?

Соня и Лера переглянулись. Афанасьева многозначительно изогнула бровь, всем видом изображая: «Я же тебе говорила».

— Даш, ты чего вообще такое говоришь? — примирительно улыбнулась Лерка и сделала шаг назад, к искрящемуся огнями пологу.

Синицына зло рассмеялась:

— Можешь не торопиться, ты сюда надолго попала!

— Слушай, Дах, — Соня выдвинулась вперед, прикрывая собой Лерку, — я не знаю, какая муха тебя укусила, но ты ведешь себя гадко.

Синицына склонила голову к плечу, неестественно и жутко, хихикнула:

— «Ты ведешь себя гадко», — прошепелявила, передразнивая. И вдруг закричала, срываясь на визг: — Я вас обеих вижу насквозь!!!

Её голос ударился о стены, лопнул в воздухе, окатив девчонок волной страха. Лера понимала, что с Дашкой произошло нечто невероятное — она не узнавала подругу: всегда мягкая и податливая, чуть закомплексованная, сейчас она походила на взбешенную фурию. Оглядываясь на обступающих со всех сторон чудовищ, Соня и Лера встали друг к другу спиной, пытаясь удержать их на расстоянии.

— Это такие же гады, как тот, что нас уволок, Лер, — прошептала Афанасьева. — Я не помню тот вечер, помню только как зеркала устанавливали, Дашка между ними встала. Потом — ее крик, боль в виске и темнота, из которой мамины глаза. Тогда же и поняла, что эта падаль, мара, волочет нас куда-то.

Леркино сердце пропустило удар и, запускаясь вновь как старые механические часы, больно скрипнуло. Холодная испарина покрыла лоб, дыхание сбилось: эти существа не походили на того, кого называли Волотом. Что-то не сходилось.

Дашу их попытки, похоже, забавляли. Неестественно запрокинув голову, она хохотала:

— Прямо Рэмбо, поглядите на них! Еще из-за пазухи по мачете вытащите. Лерк, ты беги-беги, брось эту тухлятину Афанасьеву, тебе же не в новинку — убегать и прятаться?

Лерка не выдержала, заорала:

— Да что надо тебе?!

Кажется, Синицына только этого и ждала. Встрепенувшись, зашипела:

— Я для вас всегда была никем. Страшненькая и недалёкая подруга, чтобы оттенять ваши прелести, — белая пена обложила губы, — Вас никогда не было рядом, когда вы мне были нужны! Вам было не интересно, что со мной! О чём Я думаю! О чём мечтаю! Один — единственный раз я рассказала тебе о том, что мне нравится Павел, ты и здесь поспешила напакостить! — она исступлённо шептала, захлёбываясь собственной ненавистью и обидой, а Софья, не мигая, смотрела на неё. Откуда у нее ощущение, что она это все слышала?