Алтай. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия в Центральной Азии - [9]

Пройдя около 18 верст по плоской возвышенности, мы спустились в широкую долину р. Урунгу и следовали по ней далее уже в юго-юго-восточном направлении. Эта углубленная долина, окаймленная справа и слева высокими, футов в 350, обрывами, имеет в том месте, где мы в нее спустились, около 25 верст ширины.

В ней течет р. Урунгу, берега которой повсюду покрыты лиственным лесом: высокоствольными осинами, осокорью, тополем, талом, тальником и множеством разнообразных кустарников. Далее от берегов, примыкая к лесной полосе, имеющей от ½ до 1 версты ширины, тянутся по обе стороны полосы высокого и густого чия, перемежающегося с зарослями кустарников и с песчаными буграми, совершенно сходными с булунтохойскими. В нижней части долины нередко встречаются небольшие солончаковые пространства с солоноватыми озерками.

Урунгу, когда мы на нее прибыли, только что успела войти в берега после сильного разлива от дождей и потому несла свои воды необыкновенно быстро: в 75 верстах от Булун-Тохоя скорость ее течения была 5,8 фута в секунду. В это время по ней неслось множество плавника: не проходило и 10 минут, как деревья и карчи, точно в погоню друг за другом, проносились мимо наших стоянок на берегу. Средняя глубина реки была в то время по крайней мере футов около 20, а ширина колебалась от 40 до 60 сажен. Острова на реке встречаются довольно часто, в особенности в нижних частях, но вообще весьма незначительны по величине.

В Урунгу водится множество рыбы, а именно: окуней, чебаков, карасей (в заводях и озерках) и пескарей. Других видов, несмотря на все усердие наших казаков, преследовавших на каждом ночлеге всевозможными самодельными снастями водных обитателей Урунгу, не было поймано ни одного, и даже не случалось никому и видеть, а потому весьма вероятно, что их вовсе нет.

Следуя первые пять станций по самой долине Урунгу, мы избирали ночлежные пункты всегда на берегах реки, где повсеместно находили превосходный подножный корм и множество сухого валежника и плавника для топлива. Единственным неудобством этих стоянок были комары, тучами осыпавшие нас в тихую погоду перед солнечным закатом, но и те часов около 10 вечера исчезали от ночной прохлады, и мы могли с этого времени предаваться на досуге созерцанию здешней дикой, но преисполненной прелести и новизны природы, при шумном ропоте реки, веселых трелях соловья и унылых мотивах, напеваемых какой-то пташкой почти целые ночи в соседних лесах.

Местность по обеим сторонам долины Урунгу представляет сначала нагорную равнину, возвышающуюся от 300 до 400 футов над уровнем реки и усеянную сплошь острым и угловатым щебнем, галькой и гравием. Верстах в 80 от Булун-Тохоя на этой равнине начинают показываться кое-где низенькие, удлиненные скалистые хребтики, торчащие в виде гребней, с продольным направлением от С.-З.-З. к Ю.-В. В.

Чем далее к востоку, тем чаще и чаще встречаются такие хребтики, увеличиваясь и по высоте своей в этом направлении. В 160 верстах от Булун-Тохоя описываемая нагорная равнина переходит в холмисто-скалистое плоскогорье, а близ Южного Алтая она представляет уже гористую страну, в которой часто встречаются гольцы и даже целые обнаженные скалы.

На всем пространстве от Булун-Тохоя до подножия Южного Алтая эта высокая земля представляет безводную пустыню, покрытую скудной растительностью, состоящею из двух или трех видов тощего вереска и стольких же видов колючих кустарников. Лишь кое-где в плоских котловинах с блестящей светло-желтой суглинистой почвой можно встретить небольшие насаждения редкого и низкорослого чия, этого верного признака скрытой в подпочве влаги, и жалкие кустики карагана.

Если бы аэронавту случилось когда-нибудь пролетать над этой страной, следуя вверх по р. Урунгу, то взорам его представилась бы внизу земля сначала ровная, потом постепенно всхолмляющаяся и близ Южного Алтая переходящая уже в настоящую гористую страну, усеянную гольцами и скалами. Среди этой пустынной земли он увидел бы глубокую корытообразную ложбину, сначала очень широкую, потом суживающуюся и местами переходящую в дикое ущелье, а на дне ее, если бы это было летом, он усмотрел бы разноцветную ленту с зеленой серединой и бледно-желтыми каймами, извивающуюся подобно гигантской змее.

Зеленая полоса – это лиственные леса, осеняющие берега Урунгу, а бледно-желтые каймы – насаждения чия, примыкающие к лесной полосе. Он заметил бы также, что в среднем и верхнем течениях реки, где она местами несется с страшной скоростью в ущельях, зеленая полоса значительно суживается, а бледно-желтые ее каймы исчезают совершенно и появляются снова в тех местах, где ущелье расширяется в долину.

Во многих оврагах плоскогорья, выходящих в долину, лежат сухие русла временных потоков, достигающие значительных размеров и, судя по величине передвигаемых ими галек, должно быть, весьма бурных, хотя и непродолжительных. Образование этих потоков, без сомнения весенних, следует приписать быстрому таянию снежных запасов, скопившихся зимой в оврагах.

В 160 верстах от Булун-Тохоя дорога, шедшая все время по самой долине, оставляет ее и направляется по холмисто-скалистому плоскогорью, выходя на реку только в тех местах, где долина ее расширяется и представляет удобные караванные станции. Такие станции встречаются здесь после каждого, даже небольшого, перехода. На них везде превосходный корм и множество сухого топлива. Кроме лиственных пород, на этих берегах и в долине растет множество кустарников, из которых нам известны следующие: шиповник, боярышник, жимолость, таволга, малина, шомпольник, терновник, а на более возвышенных местах долины на песчано-глинистой почве растет караган и песчаная полынь.