Алтай 2009-01 - [20]

Свердлов почему-то очень спешил.

— Царскую семью из Тобольска нужно вытащить до наступления ледохода, — сказал он после того, как они обменялись рукопожатиями и Яковлев сел за стол напротив него. — Ледоход отрезает город от остального мира на несколько дней. А нам нельзя терять времени.

Яковлев насторожился. На совещании у Троцкого речь шла только о царе, о семье не было произнесено ни одного слова, поэтому он спросил:

— Привезти одного царя или всю семью?

— А зачем оставлять там семью? — пожал плечами Свердлов. — Что ей там делать?

В этом был свой резон, и Яковлев немного успокоился. Но все же спросил:

— Судить предполагается только царя или семью тоже?

— Я не вижу необходимости в суде, — сказал Свердлов. — Вина царя общеизвестна, и царицы тоже. Но Лев Давидович настаивает на суде, и даже склонил на свою сторону Ильича. Суд так суд, — Свердлов сделал безразличное лицо. — Главное — вывезти семью из Тобольска. Мы боимся, что там может созреть заговор.

— Что представляет из себя отряд Кобылинского? — спросил Яковлев. — Что это за люди?

— Все до одного из гвардии, охранявшей Александровский дворец в Царском Селе, — сказал Свердлов, снял пенсне, положил его на стол и близоруко прищурился. — Многие из них давно знают царя и преданы ему. Правда, по нашим сведениям, в последнее время дисциплина в отряде стала падать. Но ни на какие компромиссы с нашими людьми они не идут. В Тобольске находится представитель Уралсовета Семен Заславский. Он пытался говорить с солдатами отряда, они его просто выставили.

— На что они живут? — спросил Яковлев. — Кто выделяет им средства на содержание?

— Откровенно говоря, не знаю, на что живут, — признался Свердлов и помассировал пальцами покрасневшую переносицу. — Мы никаких денег туда не переводим.

— Надо выяснить, — сказал Яковлев. — Наверняка они получали жалование, и также наверняка после октябрьских событий никто им ничего не платил. Если я привезу в Тобольск это жалование, мне будет гораздо легче разговаривать с ними.

— Я распоряжусь, чтобы это выяснили завтра же, — ответил Свердлов. Рассудительность и деловая хватка Яковлева понравились ему.

— Очень большая проблема с людьми, которые должны сопровождать меня, — сказал Яковлев. — В Москве я мало кого знаю, а в отряде должны быть особо надежные люди. Что, если я возьму кое-кого из уфимцев? Они проверены, на них можно полагаться.

— Берите, кого хотите, — Свердлов надел на тонкую переносицу пенсне и внимательно посмотрел на Яковлева, который все больше начинал нравиться ему. — Главное — вывезти из Тобольска семью.

— Когда может состояться отъезд? — спросил Яковлев.

— Как только вы будете готовы, — ответил Свердлов. — Я со своей стороны сделаю все в ближайшие два-три дня. Но, повторяю, выезжать нужно как можно скорее. Семья должна быть вывезена из Тобольска до ледохода.

Отряд Яковлев набрал быстро. Из Москвы пришлось взять с собой около ста человек и еще почти пятьдесят должны были прибыть в Тюмень из Уфы. Там отряду предстояло слиться воедино и в полном составе выступить в Тобольск. Свердлов решил все финансовые вопросы. Жалование солдатам Кобылинского и расходы на операцию, а это составляло больше пяти миллионов рублей, он вручил Яковлеву в чемодане в своем кабинете. И когда уже прощались, вдруг неожиданно сказал:

— Вам надо будет остановиться в Екатеринбурге. Там вас встретит товарищ Голощекин и подробно проинформирует о ситуации. Он будет все время находиться на связи со мной.

Яковлева это удивило. Он считал, что о его задании никто кроме Свердлова, Троцкого и некоторых других руководителей советской власти не знал. Для того, чтобы иметь свою собственную связь со Свердловым, Яковлев брал с собой специального телеграфиста, который должен был общаться с Москвой с помощью особого шифра. Все было обговорено, согласовано и вдруг совершенно неожиданно выплывает фамилия Шаи Голощекина, сделавшегося в Екатеринбургском совдепе военным комиссаром. Яковлев ничего не слышал о нем с того памятного эпизода в Уфе, случившегося более двенадцати лет назад. Удивление на его лице отразилось настолько, что это заметил Свердлов.

— Вас что-то смущает? — спросил он.

— Нет, нет, — торопливо ответил Яковлев. — Я знаю Голощекина еще с 1905 года. Однажды даже спасал его от жандармов.

— Вот как? — удивился Свердлов и тут же мимоходом заметил: — Очень надежный товарищ. Ему вы можете доверять во всем не менее чем мне.

Свердлов протянул руку, Яковлев попрощался, и с чемоданом денег и удостоверением, подписанном Лениным и Свердловым, в котором сообщалось, что он является комиссаром советского правительства по особым поручениям, вышел из кабинета председателя Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. Фамилия Голощекина не выходила из головы. «Зачем мне нужно встречаться с ним? — мучительно думал Яковлев. — И при чем здесь Екатеринбург, если я имею полномочия от первых руководителей государства? Не затевается ли здесь игра, в которой мне отведена роль главной фигуры?» Яковлев не любил недоговоренностей, которые всегда вели к провалу операции, и знал, что теперь не успокоится до тех пор, пока не выяснит все до последней подробности. Обронив одну фразу по поводу Голощекина, Свердлов оборвал разговор, и продолжать его дальше не захотел. Надо было попытаться что-то узнать в Екатеринбурге. Там люди попроще, могут проговориться.