Алтарь Святовита - [71]

Гюнтер посмотрел на недавнего собеседника, мысленно сплюнул и стал подсчитывать. «За день отряд мог отмахать сорок верст, не меньше, ибо спасались и двигались в максимально возможном темпе. Прибавим еще десять, про которые поведал ливонец. Получается полсотни верст от Изборска. Но почему они поперлись в Изменку? Они должны были идти по дороге на Дерпт. Заблудились? Нет, тут что-то не так. Целые санки алаты… наверно, янтаря, запрятанного в воск. Фунт янтаря по стоимости равен фунту серебра, а на юге так еще дороже. Проклятье, сорок пудов янтаря лежат где-то рядом, а этот гад болезненный опять без сознания. Сорок пудов, сорок пудов. Думай, Гюнтер, думай». Дойдя до кабинета, Штауфен стал наматывать круги вокруг письменного стола на изящной резной ножке.

– Нюра! – позвал Штауфен жену, не выдержав мозгового штурма.

Обрисовав возникшую ситуацию, Гюнтер уставился на супругу и стал ждать от нее предложений.

– Так, Гюнтик. Доставай дядину карту и бери циркуль. Измеряем пятьдесят верст, ставь иголочкой в Изборск и черти полукруг. Сделал?

На столе зашуршала карта, и раздался скрип грифеля по бумаге.

– Готово.

– Теперь смотрим пересечение линии с дорогами. Лесом и болотами они идти не могли. Вот тут, где в прошлом году псковский отшельник пещеру вырыл, чуть повыше и находятся спрятанные санки. От дороги они отволокли их недалеко, скорее всего, просто забросали еловыми лапами, да снегом припорошили. Если порыскать с двух сторон от тракта – обязательно найдем.

– Умница!

– А то, – Нюра кокетливо подмигнула мужу, – завтра дядя Алексий обещал приехать, еще раз все обдумаем, ливонца, как очнется – потрясем, да в путешествие отправимся. Я тут прикинула, стену, что напротив окна, как раз янтарем выложить можно[54]. Князь ты, или как?

Гюнтер обнял супругу и поцеловал. Затем подхватил обеими руками за талию, приподнял и закружил вместе с Нюрой в некотором подобии вальса.

Рано утром Павел известил супружескую чету, что ливонец умер. Бездыханное тело лежало на кровати в том самом положении, в котором его оставил Гюнтер после разговора. Так и не приходя в сознание, рыцарь тихо скончался. Горевать по усопшему никто не стал. В знак благодарности за поведанный клад Гюнтер приказал смастерить гроб и положить вместе с телом меч, запоротый молодым смоленским кузнецом, производящим эксперименты со сталью и закалкой. Незадолго до полудня на самолвинском кладбище возле недостроенной ротонды часовни появился новый холмик земли с торчащим из нее березовым крестом. К этому времени отряд из восьми человек с заводными лошадьми направлялся к острову Городец, догоняя меня и Снорьку.

Рассказ Гюнтера о несметных сокровищах несколько озадачил меня. Оставалось чуть больше полумесяца до субботнего дня пятого апреля, когда произошел решительный поворот в затяжной войне между Новгородом и Орденом, а тут такая напасть. Одно утешало – вся экспедиция займет не больше недели по времени. Но у меня возник ряд вопросов. Почему ливонцы из Изборска направились не к хутору Кирумпяэ, откуда шла прямая дорога на Дерпт, а к Моложве? И если это так, то не написал ли ливонец в своем письме, где он собирается припрятать возок с янтарем, так, на всякий случай? Ведь понятно, что янтарь не его, а значит, за ним непременно придет хозяин, когда узнает о недавних событиях в деревне паромщиков. И если бы не плотник из-под Пскова, поведавший, что из-за обширных болот другой дороги просто нет, то мы бы еще долго ломали голову над нашим маршрутом. А возможность повстречать конкурентов в поисках драгоценных саней подтолкнула нас к немедленным действиям. Я со Снорри, пообещав все подготовить к походу, поскакал к острову, а Штауфен стал собирать отряд сопровождения.

Опережая основной отряд где-то на два часа хода, мы подъехали к скале с белой башней. «Белой» я называл ее больше по привычке, нежели из-за цвета камня, из которого она была сложена. Два дня работы – и мое сооружение, обработанное специальным составом, слилось с песчаником, не давая ни малейшего шанса случайному путнику обнаружить следы творения человека со стороны озера.

От Волховой косы мы немного углубились в лес, где была построена маленькая конюшня для двух лошадей. Здесь я оставлял свой транспорт. В сарайчике был запас сена, овса и двухсотлитровая бочка, которая наполнялась ключевой водой из незамерзающего источника посредством самодельного акведука. Сам же ручеек благополучно втекал в озеро в пятнадцати шагах от строения. Пока Снорри ослаблял подпруги и разбивал лед в бадье с водой, дабы напоить коников, и разводил огонь, я уже был в комнате перехода.

Идешь в поход на неделю – бери продуктов на десять дней. Это золотое правило туриста. Лучше пусть останется, чем быть голодным. Исходя из этого, я подсчитал количество галет, хлеба на первые три дня, консервов, яичного порошка, масла и самое главное – корма для лошадей. После прохода по области (где лежал наш маршрут) армии Ярославовичей никакого фуража там быть не должно, а если и остался, то отдавать его будут с кровью. Спать мы будем в двух палатках. Думаю, для Нюры с Гюнтером хватит большого двухместного спальника, Снорька, как и остальные датчане, кутается в медвежью шкуру, ну а Павел, как будущий рыцарь, должен привыкать к тяготам и лишениям, а значит – спать тоже в меховике. Правда, своего теплого атрибута для сна он еще не добыл, но то – дело наживное. Прихвачу для него одеяло из верблюжьей шерсти и свитер. Готовить пищу будем в одном двадцатипятилитровом казане и на чугунной сковороде. Оценив вес и объем приготовленного к переброске груза, и как это будет крепиться на лошадиных спинах, да прибавить к этому оружие и доспехи, понял – без санок не обойтись. Пришлось покупать. Собрав и упаковав все необходимые вещи, я вновь оказался в средневековье.