Алмазный тигр - [40]

— Ну, кино-то наверняка было необязательным.

Коул, криво усмехнувшись, прижал свою ладонь к ладони Эрин и неосознанно притянул женщину к себе.

— Да и ужин, если уж на то пошло, — признался он.

— Не пойму, ты бахвалишься или, наоборот — жалуешься?

— Ни то, ни другое, — сказал он, поднося руку Эрин к своему рту. Взяв губами ее указательный палец, он слегка прикусил его и сразу же отпустил. — Я все это рассказываю, чтобы ты поняла: в некотором смысле эта любовная игра для меня внове, как, впрочем, и для тебя. Или, может, ты позволяла себе еще девочкой подсматривать в запотевшие окна автомобилей?

Эрин попыталась было усмехнуться, но у нее перехватило дыхание.

— Нет. Мне было тринадцать лет до тех пор, пока не исполнилось девятнадцать. Я была дикой, застенчивой и некрасивой. Фил, мой брат, не слишком-то стремился мне в чем-то помочь. У меня однажды произошла жуткая стычка с одним парнем постарше меня года на три. Фил поговорил с этим парнем и сказал, что если, мол, тот попытается хотя бы поцеловать меня, он ему кости обломает. Настала суббота, и этот парень не появился. Уже потом я узнала, что у него был бзик, он был подвинут на девственницах. Даже вел своего рода картотеку.

— Странно, насколько подчас разнятся мужчины. До тех пор, пока тебя не встретил, я девственниц за версту обходил.

Эрин прикрыла глаза.

— Не смешно, тем более что я давно уже не девственница.

— Но ведь ты раньше никогда по доброй воле не отдавалась мужчине, — деловито, будто просто констатируя факт, сказал Коул. — В моем представлении это и превращает тебя в девственницу. — Он выпустил ладонь Эрин. — Стой здесь, а я осмотрю холл.

В холле не было ни души. В вестибюле также было почти безлюдно. Служащий подогнал для Коула арендованный автомобиль. Они двинулись на запад от Уилшира в сторону пляжа. Коул рассеянно управлял машиной, сначала ехал очень медленно, потом увеличил скорость. Он постоянно посматривал в зеркало заднего вида, приглядываясь к автомобилям, которые мчались примерно с такой же скоростью. На океанском берегу Коул проехал несколько полупустых автостоянок, пытаясь определить, не преследуют ли их. Наконец он поставил машину на городском пляже.

Эрин потянулась было, чтобы открыть дверцу, затем взглянула на Коула. Он смотрел в боковое зеркало и зеркало заднего вида. Как ни хотелось Эрин поскорее выбраться из машины и насладиться видом семи тысяч миль водной глади, она сдержала свое нетерпение.

— Хорошая ученица, — похвалил ее Коул.

— Еще бы! Особенно если постигаешь премудрость на собственной шкуре.

— Ты уж извини, но л и вправду не хотел сделать тебе больно.

— Ты вовсе не сделал мне больно, — поспешила заметить она. — Именно поэтому я сразу и перестала сопротивляться. Я ожидала, что будет больно. Ведь весишь ты целую тонну, по-моему?

Коул слегка улыбнулся.

— В следующий раз сверху будешь ты.

Поначалу она выразила на лице удивление, затем оно сменилось подобием интереса. Эрин тоже улыбнулась.

— Предлагаю два варианта на выбор, — сказал он. — Или мы пойдем прогуляемся, или откроем окна в машине и просто посидим и подышим.

В ответ она улыбнулась и сказала:

— Не искушай без нужды.

— Почему же?

Несколько секунд в машине стояла тишина. Затем Эрин обернулась к мужчине, который в считанные минуты научил ее чувственному наслаждению. Но гораздо важнее то, что он помог ей понять, какое чувство заставило ее покинуть Арктику.

Убедившись, что ее собственная чувственность никуда не делась, а лишь до поры до времени притаилась, Эрин удивилась ничуть не меньше, обнаружив, каким нежным может быть с ней Коул.

— Я бы ответила: интересное предложение, — заметила Эрин. — Но дело в том, что я пока и сама не уверена, какой выбор сделать, чтобы и тебе тоже было хорошо.

— Видишь ли, дорогая, в этой жизни все так устроено, что одному всегда бывает лучше, чем другому. Иначе этому Гансу вынули бы кишки задолго до того, как ему пришла в голову мысль причинить тебе зло.

Эрин была поражена тем, что, хотя тон Коула оставался абсолютно спокойным, его глаза сверкали холодным огнем.

— Но дело в том, что жизнь сама по себе — несправедливая штука, — продолжал рассуждать Коул. — И все в ней происходит совершенно неожиданно. Когда мы были в номере отеля, ты вдруг преподала мне урок такой чувственной нежности, о которой я даже и не подозревал. Мы можем в любую секунду умереть, а можем прожить долго и научить друг друга тому, как надо любить. Так что я стараюсь относиться к жизни по принципу: будь что будет, и нечего оплакивать упущенные возможности. А ты. что думаешь об этом?

— Я… да я, собственно, ничего не думаю.

— А ты подумай. Подумай и еще вот о чем. Человек, не умеющий контролировать свои эмоции, зависит от человека, который их сдерживает. Я ни от кого не завишу. Если ты, скажем, захочешь, то можешь раздеться догола и лечь на меня, но если вдруг передумаешь и скажешь «нет», я совершенно спокойно встану, оденусь и слова не скажу. — Он говорил, а его глаза неотрывно следили за дорогой. — Подумай над моими словами, пока мы будем гулять. Мы давно уже не разминали ноги.

Эрин дождалась, когда Коул обойдет машину и откроет ее дверцу. Не этикет, а простое благоразумие руководило его действиями.