Алмазный город - [38]

Головин достал из шкафа черную повязку и улыбнулся вопросительному взгляду Яна.

– Заинтригован? То ли ещё будет!.. Давай для начала завяжем глаза тебе. Повязка достаточно плотная? Подглядывать не сможешь? Сколько я показываю пальцев?

Ян хмыкнул.

– Ты ещё спроси, кто сидит за стенкой!

– И спрошу, – Фёдор снял с его глаз повязку. – Только не у тебя!

Они с Татьяной переглянулись.

– Ты же раньше видел! И не за одной стеной, за несколькими – вспомни замок!

– Видел, – согласился Ян, – но как это у меня получалось, до сих пор не знаю. Причём видел не тогда, когда самому этого хотелось, а вроде ни с того ни с сего. Вроде в мозгу что-то щёлкало, и возникала картина…

– Танечка, вы готовы?

– Готова! – она опять просияла глазами, и Ян подумал, что это сияние имеет такое странное свойство: в её глаза всё время хочется смотреть.

Головин завязал девушке глаза.

– Чтобы ты не думал, будто мы сговорились и дурачим тебя, будешь экзаменовать Таню сам.

Что это задумал Фёдор? Подшутить над ним? Уверовав в свои необычайные способности, Ян постепенно поверил и в то, что у других людей их быть не может. По крайней мере, не у таких, как эта девчонка, которую от голода ветром качает!.. Но никакого намека на шутку или розыгрыш в глазах Фёдора он не прочёл и нерешительно поднял перед глазами Тани – вернее, перед черной повязкой на её глазах – четыре пальца.

– Сколько?

– Четыре, – не колеблясь ответила она.

– А теперь?

– Два.

– Хватит пока, – Головин сжал в кулак пальцы Яна, которые тот пытался сложить в новое число. – Всё равно, для Танечки это – детская забава. Правда?

– Правда, – улыбнулась девушка.

– У тебя нет с собой газеты?

– Есть, – Ян в последнее время покупал их по просьбе Скальпеля, который терпеть не мог в непогоду выходить из общежития и порой, валяясь на кровати, ухитрялся даже пропускать занятия. А уж дойти до газетного киоска…

Фёдор развернул перед девушкой газету. Она помолчала, будто вглядываясь, а потом прочла:

– "Действующие части Красной Армии очистили Приамурье от остатков банд атамана Малышева".

Не веря своим глазам, Ян выхватил у Федора газету, перечитывая заголовок про себя.

– Не верится? – усмехнулся тот. – И мне не верилось. Представь себе моё удивление, когда не где-нибудь в Азии или Африке, а у нас, в России, я увидел подтверждение тому, о чём прочел однажды в древней буддийской рукописи. Это был перевод с монгольского, и я грешил было и на неправильный перевод, и на то, что это была просто умело поданная сказка… Научить видеть человека с закрытыми глазами, видеть на расстоянии, видеть сквозь стены… Да что там – предвидеть будущее! Говорят, этому тоже можно научиться… Теперь ты понимаешь, Янек, что я позвал тебя в лабораторию не только раскрывать свои секреты, но и учиться самому!

Он снял повязку с глаз Тани.

– И ведь это ещё не всё. Напиши на бумажке какую-нибудь фразу так, чтобы никто не видел, и сложи листок.

Ян написал, сложив бумагу вчетверо.

– Теперь смотри.

Таня взяла листок и положила сложенную бумажку на лоб. Сначала от усилия она побледнела, а потом покраснела.

– "Танечка, вы – удивительная девушка!" – прошептала она.

Ян тоже смутился. Он ожидал какой-нибудь фокус с определением характера по почерку или что-нибудь ещё в этом же роде.

– Молодежь! – покачал головой начальник лаборатории и продолжал уже серьезно: – У вас обоих ваши способности проявились в результате несчастного случая: у Яна – после контузии, у Тани – после тифа. Но и в обоих случаях есть существенная разница – если Яну, можно сказать, дар с неба упал, то Таня всему сама научилась. Остается только удивляться интуиции, которая вела девушку в правильном направлении. Плюс ко всему деятельная натура нашего эльфа. К счастью, она и в болезни не могла лежать просто так: сначала стала видеть, не открывая глаз, потом попыталась увидеть, что делают в операционной за стенкой врачи. Увидела, и чуть сознание от яркости картины не потеряла: именно в это время за стеной шла кишечнополостная операция! И вот, когда у нашей Танечки в самообучении стали появляться такие ошеломляющие результаты, она испугалась. И призналась во всём маме.

– Понимаете, Ян, – глаза Танечки смеялись, – я подумала, что перенапрягла свои мозги и теперь потихонечку схожу с ума… Спасибо, Фёдор Арсентьевич помог!

– Еще чего не хватало – с ума сходить! – погрозил пальцем Головин. – Эта светлая головка ещё науке понадобится!

Он рассеянно глянул на часы и ужаснулся:

– Как быстро пролетело время! Простите, молодежь, но я вынужден вас покинуть. И так бегом придётся бежать, чтобы на совещание не опоздать. Вы тут всё закройте, ключи отдайте консьержке… Янек, разрешаю тебе проводить Танечку домой!

– Кому Фёдор сказал отдать ключи? – спросил Ян, не в силах оторвать от девушки глаз.

– Консьержке. Он, наверное, имел в виду дежурную на первом этаже, – прошептала Танечка и опять покраснела.

Такого с Яном ещё не случалось. Прежде в его встречах и взаимоотношениях с девушками судьба, можно сказать, тащила его через события. Девушки падали в его руки и объятия то ли под влиянием минуты как Беата, то ли по их воле – как Юлия, то ли прямо-таки упав перед ним с коня – как Марго, то ли в награду за небольшую услугу, как Олеся… Танечку ему никто не предлагал, но эта девушка поразила его в самое сердце силой характера. Он видел, как рвали еду голодные люди независимо от пола, превращаясь на глазах в зверей. Он видел, как ломались в подобных обстоятельствах самые сильные и мужественные, а тут… "Если разобраться, кроме глаз в ней ничего и нет!" – это испустил в нем последний крик "закоренелый холостяк" по кличке Монах…