Алмазная пыльца - [38]
— Рядно, вам знаком этот человек? — спросил Нетребо. — Если да, назовите фамилию.
— Знаком, — насупленно ответил Борис. — Срок тянули вместе. Фамилия? Там под Боковым ходил.
— Жаба ты вонючая! Дерьмо! — зло выругался Мишка.
Рядно вышел.
— Так… Вы признаете свою истинную фамилию — Боков?
— Ну, признаю, признаю! Что дальше?
— Зачем вам понадобилось менять фамилию?
— Эта лучше. Княжеская.
— Зря острите, Боков! Вы сбежали с места заключения. Вам надо было сменить фамилию. — Нетребо достал из ящика стола лист грубой бумаги. На Мишку глянул его портрет, а выше типографским шрифтом крупно напечатано: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК».
— Точно. Сбежал. Но я завязал. Вот крест. Можете справиться. На доску почета скоро повесят.
— На телеграфный столб таких надо вешать, — не удержался Сайко.
— Значит, завязал? Ну, хорошо. Проверим, — продолжал допрос Нетребо. — Гражданин Боков, вам известно, что в сентябре, а затем в октябре произошло два ограбления кассиров?
— Не интересуюсь.
— А у вас есть сведения, что в тех ограблениях участвовали вы.
— Сведенья!.. Ты докажи. Или прокурорский отпрыск чего-то наплел? Так он же трус. Такого запугай, он на отца родного поклеп сделает.
Ход Артиста был несложен. Поняв, что Виленский «раскололся», он решил выставить его лжесвидетелем. При ссылке на оговор требовались дополнительные свидетели.
— Так вы не участвовали в тех грабежах?
— Нет! — отрезал Боков.
— Что ж, придется делать опознание. Сайко, просите!
Иван вышел и вскоре вернулся с двумя мужчинами, внешне похожими на Артиста.
Мужчин усадили к стенке и велели Бокову подсесть к ним. Затем Иван пригласил пострадавших женщин из школы № 43.
— Присядьте, пожалуйста, — попросил их Нетребо. — Уважаемые Вера Александровна и Нина Владимировна, взгляните на этих мужчин. Нет ли среди них того, кто участвовал в ограблении? Только без эмоций. За правильность показаний вы несете ответственность.
Женщины внимательно стали осматривать сидящих. Все трое остро смотрели им в глаза. Вызывал сомнение средний. Лицо словно после перепоя, глаза колючие, костюм помят сильнее, чем у крайних. Но это эмоции… Обе неуверенно покачали головами.
— Вот видишь, инспектор!.. — ухмыльнулся Мишка.
— Он! Это он! — вдруг покраснела до корней волос Вера Александровна. — Я его по голосу узнала!
— Что?! — вскрикнул Мишка. — Ты гляди!.. По голосу?..
— Стоп, Боков! — вмешался Нетребо. — Продолжайте, Вера Александровна!
— Да вы… Да с вашим голосом, гражданин, в опере петь, а вы…
— Кому петь, а кому пить. Поняла? Заложила и вали отсюда!
Когда приглашенные вышли, Нетребо продолжил допрос:
— Значит, вы подтверждаете участие в ограблении.
— Подтверждаю. Черт с вами. Суди! Все. Меня мутит. Пусть уведут.
— Нет. Вас пока не уведут. За вами должок и покрупнее.
— Что еще за должок? — набычился Боков. — Чужое не шей. Не возьму. Ограбил — да. Вот и все. Понял?
— Нет, не все! — Виктор Ильич достал из черного пакета несколько фотографий и бросил их на стол.
— Эта смерть — тоже дело ваших рук, Боков!
— Ха… Ишь какой! На пушку не возьмешь! Это доказать надо.
Но Виктор Ильич пропустил эту реплику мимо ушей. Снял телефонную трубку и набрал какой-то номер.
— Данные экспертизы готовы?
— Да. Печега сейчас занесет.
Нетребо выложил на стол маникюрную пилку, финку с выщербленным лезвием, стакан, перепачканный кровью, и несколько комков земли. Мишка глядел с изумлением и страхом.
Вошел Печега, протянул несколько листков Нетребо.
— Спасибо, Саша! Отдыхай. Ну, что, Боков, будем упираться?
Артист потребовал:
— Ты не козыряй. Докажи!
— Это сделать легко, Боков! — согласился Виктор Ильич. — Ваши алиби в ту скорбную ночь мы, к сожалению, пока не проверили. Но ваш замдиректора Шумский хорошо помнит, что сразу после праздника вы явились на работу с поцарапанной щекой.
— А может, я драку затеял. Может, на кабана в лесу напоролся?
— Вот именно, что в лесу, — с сарказмом заметил Нетребо. — Но не кабан вам щеку порвал, а гражданка Измайлова. Взгляните на эти предметы. Читаю выдержку из экспертизы. Она составлена в день обнаружения трупа. «Смерть насильственная. В области сердца убитой обнаружено две колото-резаные раны, причиненные финским ножом с зазубриной на лезвии». Вот он! — Виктор Ильич снял со стола нож. — На лезвии зазубрина. А на ручке следы вашего большого пальца. И на стакане следы ваших пальцев с остатками крови. Кровь Бориса Рядно. Вы заталкивали ее этой пилочкой покойной под ногти. Вот материалы экспертизы, — Виктор Ильич поднял листки. — Группа крови совпадает с группой крови Рядно. Дополню. В ночь убийства ваша машина буксовала. Перед вами комки земли. Одна проба взята с места, где буксовала «Волга», вторая — с днища «Волги» Виленского. Эти пробы идентичны. Вас возил и был вашим соучастником Евгений Виленский.
Боков заскрипел зубами.
— Это он, сука, меня заложил?
— Топорно работаете, Боков. Оставленная целой рука Измайловой исцарапала бы преступнику левую щеку.
Артист понял…
— Что мне грозит? Вышка?
— Суд разберется.
— Но я не хотел, не хотел ее убивать. Слышишь? — завопил Мишка. — Она хуже кошки меня царапнула. А я… Я — псих! Понял?
— Суд разберется, — повторил Нетребо. — Я не хочу давать гарантий, Боков, но если вы проявите благоразумие и поможете нам…
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
1959 год. Убийство полицейского всколыхнуло городок на восточном побережье США. Супруга жертвы давно исчезла, единственная дочь отбилась от рук, а коллеги не скрывают своей неприязни. Для внутреннего расследования из Бостона приезжают детектив Стивен Бойд и его пожилой помощник Уилкинс. Чтобы напасть на след убийцы, придется напрячь все силы – слишком много скелетов спрятано в шкафах жителей Саннивейла.
Самое странное дело Бифа: ведь все вокруг уверены, что на сей раз он, постаревший, вышедший в отставку и занявшийся частным сыском, потерпел фиаско — не смог доказать невиновность миллионера Стюарта Феррерса, обвиненного в убийстве семейного доктора, а потом и казненного за это преступление по приговору суда. Но лишь самому отставному сержанту и его лучшему другу Таунсенду известно, какие причины побудили Бифа молчать о том, что в действительности ему все же удалось раскрыть дело…
У сержанта Логана Макрэя дел невпроворот. В ходе расследования в лесу найдено тело. Следственная группа направляется на место преступления под контролем бывшего босса Логана, детектива Стил. И, как обычно, она хочет, чтобы всю пыльную работу сделали за нее, но это будет нелегко. Интриги в полиции и передел сфер влияния в криминальном мире – это настоящая война. Логан попал в самый эпицентр этой войны за темную землю, нравится ему это или нет.
![Расследования Берковича 8 [сборник]](/storage/book-covers/c5/c540bbc7751f474728a1312d5e27980adfb0871c.jpg)
Сборник отличных, остросюжетных и действительно интересных рассказов, публиковавшихся в разные годы в периодической печати Израиля. Все эти произведения вышли из-под пера признанного мастера, известного в России преимущественно в жанре фантастики. Однако П. Амнуэль немало сделал и на ниве детектива. В течение четырех лет в газете «Вести-Иерусалим» печатался цикл детективных рассказов «Расследования Бориса Берковича», число которых выросло до 200.
Русский беллетрист Александр Андреевич Шкляревский (1837–1883) принадлежал, по словам В. В. Крестовского, «к тому рабочему классу журнальной литературы, который смело, по всей справедливости, можно окрестить именем литературных каторжников». Всю жизнь Шкляревский вынужден был бороться с нищетой. Он более десяти лет учительствовал, одновременно публикуя статьи в различных газетах и журналах. Человек щедро одаренный талантом, он не достиг ни материальных выгод, ни литературного признания, хотя именно он вправе называться «отцом русского детектива».
В сборник «Провинциальные детективы» вошли три остросюжетные произведения, в которых исследуются различные сферы нашей бурной, противоречивой жизни. Авторов интересует не только традиционный для популярного жанра вопрос: «Кто стрелял?» Они стремятся проникнуть в глубины человеческих взаимоотношений, раскрыть тайные пружины, своеобразную, сугубо «провинциальную» подоплеку преступлений. Ю. Иваниченко «Мертвые молчат»; А. Царинский «Алмазная пыльца»; Е. Филимонов «Муравьиный лев».