Алмаз в воровскую корону - [25]

Сталин, чуть повернувшись к Бережкову, внимательно слушал перевод, кивая в знак согласия.

— Что вы на это скажете, маршал Сталин? — с некоторой натяжкой в голосе спросил Рузвельт.

— Я полагаю, что это разумное предложение.

— Сами понимаете, что подобная передача боевых кораблей и обучение их экипажей связаны с очень значительными затратами, которые вынуждена будет сделать американская сторона. Мы с Уинстоном хотели бы получать от вас по ленд-лизу алмазы и платину.

Челюсти Сталина невольно разомкнулись, и трубка выскользнула из правого уголка рта. Верховный ловко подхватил выпавшую трубку на лету, ленивым жестом отряхнул с френча просыпавшийся пепел.

Нате-ка вам — еще один сюрприз!

Этот Рузвельт не так прост, как могло показаться в начале встречи. Сейчас он держит себя так, что совершенно невозможно заметить приступов прогрессирующей болезни.

— Для меня это очень неожиданное предложение. Но с чего вы взяли, что в России имеются алмазы?

Рузвельт хитро улыбнулся. Похоже, что он располагал куда большей информацией по этому вопросу, чем думал товарищ Сталин. Непорядок!

— Алмазы добываются у вас в Пермской области.

Сталин посмотрел на Берию, сидящего по правую сторону, и спросил с намеренной наивностью:

— Лаврентий, ты в курсе этой проблемы?

— Так точно, товарищ Сталин. Мне известно, что алмазы добывают где-то на Урале, но где именно, я не знаю. Завтра я дам вам более полную информацию.

Сталин одобрительно кивнул:

— Хорошо, Лаврентий.

Повернувшись к Рузвельту, Сталин увидел, как переводчик быстро переводил его разговор с наркомом внутренних дел. Президент, чуть наклонившись в его сторону, слушал с напряженным, застывшим лицом. Наконец Рузвельт занял прежнее положение и вопросительно посмотрел на Сталина.

— Вы слушали мой разговор?

— Да, маршал Сталин.

— Завтра я буду иметь полную информацию по алмазам. Если добыча алмазов в Пермской области действительно является промышленной, тогда считайте, что мы с вами ударили по рукам.

Внимательно выслушав перевод, Рузвельт широко и расслабленно улыбнулся, впервые за время продолжительного разговора.

— Надеюсь, что так оно и произойдет.

— Сколько вы бы хотели получить алмазов?

— Предположим, пять тысяч каратов в течение целого года.

— Хм…. Это хорошая цифра.

— Разумеется, но ведь боевые корабли тоже стоят совсем не дешево.

— А сколько вам нужно платины?

— Полтонны.

— А можно полюбопытствовать, для чего вам такое количество платины? Если это, конечно, не военный секрет?

— Никакого секрета тут нет. Война заканчивается, и нужно думать о проектах, которые пригодятся в мирной жизни. Например, в машиностроении… Как вы знаете, платина очень тугоплавкий металл. Ни один из существующих металлов не выдерживает такую температуру, как платина.

— Понимаю. Но полтонны — это очень много. Я, пожалуй, могу вам дать триста килограммов!

— Хорошо, — не без колебания согласился Рузвельт.

Приподняв фужер с коньяком, Сталин провозгласил:

— Предлагаю выпить за здоровье господина Рузвельта.

— С удовольствием присоединяюсь, — произнес Черчилль, подняв свой бокал.

Глава 8 «СМЕРШ» В ИГРЕ

Ночь в Крыму приходит всегда неожиданно, как незваный гость. Еще минуту назад лучи заходящего солнца красными щупальцами ласкали песчаный берег, а потом вдруг темнота навалилась на побережье, заставляя затаиться всякую тварь.

Место для наблюдения Куприянов облюбовал на скамейке под деревом. Даже если кто-то и увидит его здесь, то вряд ли придаст этому особое значение. Точка обжитая, курильщиков здесь собирается немало — на пеньке прикреплена даже консервная банка, до самого верха заполненная окурками. Отсюда хорошо просматривался угловой дом с небольшим палисадником, огороженным невысокой оградой. Окно в доме вспыхнуло тусклым желтым светом, и сквозь занавески Куприянов увидел расплывчатый силуэт.

Степан невольно почувствовал волнение. Вот ведь как случается-то, сколько раз приходилось бывать под пулями, так ни один мускул ни разу не дрогнул, а тут бабу в окне увидел, так кровь уже на точке кипения. Если бы ему месяц назад сказали, что нечто подобное он будет испытывать по отношению к Елизавете, то подполковник воспринял бы это как забавную шутку. Но вот сейчас, не считаясь ни со своим свободным временем, ни с кучей бумаг, что лежали на его столе и требовали немедленного действия, он торчал перед окнами Лизы и ожидал только одного — ее появления. Влюбившись, мужик мгновенно глупеет, это надо признать. И сейчас Степан находился в подобном положении.

На службе их отношения не заходили дальше сухого «здравствуйте», и это при том, что с прочими женщинами Степан был чрезвычайно любезен. Фронтовики воспринимали дислокацию в Крыму как хороший передых перед предстоящими сражениями, а потому не лишали себя удовольствий и человеческих радостей. Несмотря на дисциплину, частенько можно было услышать, как вечерами из кустов доносится любовный шепоток.

Собственно, Степан Куприянов в этом отношении преуспел даже поболее многих других и никогда не упускал случая помять женщину на своей холостяцкой кровати. Однако он тут же забывал легкие приключения уже на следующий день. А если женщина желала продолжения, то Степан всегда находил повод избежать последующей встречи и умел, не открывая рта, сказать: «Нам было хорошо с тобой, детка, давай будем с удовольствием вспоминать об этом и обойдемся без дальнейших объяснений».