Алмаз в воровскую корону - [23]

— Господа, мы сегодня много говорим. Не знаю, как у вас, но у меня просто пересохло в горле. Предлагаю как следует промочить наши глотки.

Выслушав перевод, Сталин поднял свой бокал.

— Всякое доброе дело нужно начинать с хорошей выпивки, иначе оно пойдет со скрипом, — усмехнулся он в усы.

Рузвельт весело рассмеялся удачной шутке и гибкими пальцами оплел ножку бокала.

— Предлагаю выпить за скорейшее окончание войны, — предложил Сталин. — И чтобы по ее окончании мы встретились вот в такой же теплой компании.

Иосиф Виссарионович протянул бокал с коньяком навстречу Рузвельту и Черчиллю, ревниво проследил за тем, как поплыли в воздухе их бокалы. Ритуал был исполнен. Только после этого коньяк был отпит.

На некоторое время беседа за столом прекратилась. Слышались лишь стук вилок о фарфоровые тарелки и довольное покрякивание глав государств. Напиток также впечатлил. Даже Молотов, считавшийся изысканным гурманом и сумевший познакомиться на многих дипломатических приемах с выпивками разных стран, по достоинству оценил выставленный коньяк. Подержав его во рту, он одобрительно закивал, выставив вперед большой палец. Затем в несколько глотков выпил содержимое бокала. Весело крякнув, он деликатно отер салфеткой мокрые губы.

Молчание нарушил Рузвельт. Повернувшись к Сталину, он воскликнул:

— Крым — сказочное место!

Губы Сталина чуть дрогнули.

— Да, вы совершенно правы, господин президент. Крым не может не понравиться.

Рассмеявшись, Рузвельт продолжал:

— Злые языки даже говорят о том, что Сталин специально пригласил нас в Крым, в самое красивое место в Советском Союзе, чтобы отвлечь от такого скучного занятия, как передел мира.

Иосиф Виссарионович негромко и натянуто рассмеялся. Вот только веселья в его смехе не чувствовалось. Голос вождя был металлический, звенящий, так бывает, когда по дну кастрюли перекатываются камешки. Сказанное было шуткой только наполовину.

— Вы не слушайте этих людей, господин Рузвельт, так могут говорить только мои недоброжелатели.

— Я так и понял…. Знаете, мне здесь необыкновенно легко дышится, — продолжил Рузвельт. — В Крыму какой-то особенный воздух.

— В Крыму очень мягкий климат, господин президент, — отвечал Сталин. — Этому способствуют море, горы. А хороший воздух, как известно, очень укрепляет здоровье.

— Я тоже так думаю, маршал Сталин. Я необыкновенно хорошо чувствую себя в Ливадии… Подойдет время, когда я не буду президентом и уйду в отставку. И я бы хотел поселиться именно в таком месте, похожем на Ливадию, чтобы там были горы и море. — Сталин очень внимательно слушал Рузвельта. — Я очень люблю лесоводство и обязательно посадил бы на склонах большое количество декоративных деревьев. А вы хотели бы жить здесь всегда, маршал Сталин?

Незначительных вещей в большой политике не существует. Передел мира — вещь весьма деликатная, она требует высочайшей дипломатии. Обижать союзников не полагалось, а потому следовало подобрать тактичные слова, которые были бы приятны президенту.

Губы Сталина дрогнули в понимающей улыбке. Кажется, подходящее слово было подобрано. Оставалось только выждать соответствующую паузу, чтобы каждому собравшемуся стало ясно, насколько основательно товарищ Сталин подходит к ответу даже на такой пустяковый вопрос своего американского коллеги. Для пущей важности Иосиф Виссарионович даже вытащил изо рта трубку, и его взгляд вильнул в сторону американского герба, с которого суровым взглядом на собравшихся посматривал орел. Интересно, в какой именно части этой птички упрятаны микрофоны? Может быть, под белыми перьями? Нужно будет поинтересоваться у Лаврентия.

— Ваша высокая оценка места встречи, господин Рузвельт, меня очень тронула, — размеренным голосом заговорил Иосиф Виссарионович. — Полуостров Крым действительно очень подходящее место, чтобы не только отдыхать, но и жить здесь.

Иосиф Виссарионович посмотрел на Валентина Бережкова, и тот, угадав желание вождя, быстро перевел сказанное.

Затянувшиеся переговоры сказывались на самочувствии Рузвельта. Под его глазами появилась темная синева, и как-то заметно одрябла кожа. Очевидно, Рузвельт плохо переносил их. Если бы беседа зависела только от воли американского президента, так он нашел бы предлог, чтобы спровадить гостей восвояси. Однако во всем этом существовало одно маленькое неудобство — двигаться он не мог и едва ли не всецело зависел от морского пехотинца, стоявшего у него за спиной.

— Но Крым сейчас не самое лучшее место для отдыха. Немцы здесь основательно похозяйничали, и моим людям пришлось проделать большую работу, чтобы гости чувствовали себя как дома. Был произведен ремонт зданий, обустроены прилегающие территории. Мебели, стройматериалов и прочего оборудования было завезено полторы тысячи вагонов! В какой-то степени я выдаю государственную тайну, — рассмеялся Иосиф Виссарионович суховатым смехом. — Очень надеюсь, что эта новость не дойдет до ушей Гитлера. — Главы государств, оценив юмор Дядюшки Джо, подхватили его веселье короткими смешками. — В Крыму еще очень много нужно сделать, господин Рузвельт, — очень серьезно посмотрел Сталин на президента Америки. — Хочу вас уверить, на сегодняшний день Крым не самое подходящее место для отдыха. Вы не представляете, какого труда стоило моим людям выселить отсюда весь неблагонадежный элемент. — Сталин чуть повернулся в сторону Берии, сидящего от него через два стула. С парной телятиной, которой старательно занимался Лаврентий Павлович, было покончено, и теперь он, повернувшись к вождю, внимательно вслушивался в его слова. — И я не гарантирую того, что спокойствие не будет нарушено в ближайшее время. А потом в Крыму еще очень много неразрешенных проблем. Полуостров пока еще представляет мало культивированный регион. Так что, господин Рузвельт, уверяю вас, здесь будут отдыхать миллионы советских людей, но предварительно нам предстоит основательно поработать.