Альмавива за полцены - [6]

— Ладно. Говори прямо, чего ты хочешь. Чтобы я стал образцовым жильцом, угадал? Постараюсь. А еще чего?

— Не запрошу ли я для себя слишком много, господин? — И показное смирение в голосе.

— Тебе не привыкать. Выкладывай.

Многое был готов услышать Матвей, но не это:

— Прошу вас, помирите меня с Сюзон.

Ну точно: электронный конфликт в электронных мозгах! Веселые дела…

— Значит, дипломатическим курьером буду я, а не ты? — развеселился Матвей.

— Ну да, об этом я и говорю, ваше сиятельство. У вас это получится гораздо лучше моего. Какой же из меня дипломатический курьер, когда у меня и ног нет?

— А ум?

— Много ли дадут за ум, который ничего не весит? — В голосе домового прозвучала горечь. — Но такова уж моя судьба, и я не ропщу. Зато вам, существу из плоти и царю природы, наделенному весомым мозгом, стоит только захотеть…

— И как же я это сделаю?

Чтобы у Фигаро не имелось плана, да еще не одного, а нескольких? Скорее Северный полюс переехал бы в Африку. Основной план сводился к простому тезису: если Альмавива и Розина любят друг друга, то и слуги как-нибудь договорятся между собой, никуда не денутся. Как графу привлечь внимание Розины? Да точно так же, как в пьесе! Поразить, преодолеть препятствия и не входить к любимой в дверь, поскольку есть окно. Выслушав интригана, Матвей подивился, хмыкнул, потер руки и приступил к выполнению.

Цветы прекрасной незнакомке на уступ — это первое. Банально? Еще бы. Но все равно это надо сделать. Розы или орхидеи?.. Пусть будут розы. Свежие, с капельками воды на листьях и во-от такими бутонами. Самому на уступ не вскарабкаться — не альпинист, чай, да и Сюзанна наверняка будет защищать хозяйку от незваных гостей не хуже Бартоло. Фигаро прав: надо нанять почтовый коптер и перепрограммировать его, чтобы бился о защиту уступа, как муха о стекло, и жужжал настойчиво. Девять шансов из десяти, что девушка позволит коптеру положить букет на посадочную площадку. Лиха беда начало.

Второй этап сложнее, дороже и опаснее, для него понадобится целая стая коптеров. И диета. И гимнастика до изнеможения…

Зеркало безжалостно отразило рыхловатую фигуру и самую заурядную физиономию. Матвей знал и без зеркала: он не из тех, в кого девицы влюбляются с первого взгляда. Фигаро и тут был прав: взамен внешних данных надо предъявлять настойчивость и решительность на грани безумия. Это всегда действовало на слабый пол и до сих пор действует. Однако хотя бы намек на мужественность во внешнем облике совершенно необходим.

Первый этап, следовательно, откладывался. Ведь каков оптимальный промежуток времени между первым и вторым этапами? Ровно одни сутки.

Очередной визит в офис Матвей совершил на велосипеде, отмахав километров тридцать, но и этого показалось мало. Он перестал обедать, достал из-под дивана гантели и по часу в день утомлял мышцы рук. После скромного ужина (стакан сока с одним крекером) приходила пора ножных мышц. Тому, чей дом окружен парком, не нужен беговой тренажер: спустись вниз и беги хоть трусцой, хоть всерьез. Матвей бегал до изнеможения, что позволяло забыть о голоде, и после душа проваливался в сон, как в омут. Если что-нибудь снилось, то только прекрасная незнакомка.

Прошла неделя, другая, началась третья. Весы обнадеживали, и физиономия в зеркале приобрела легкую тень мужественности. Фигаро точно рассчитал день и час начала операции. В параметры расчета входили: физическое и психологическое состояние Матвея, время суток (ранний вечер), погода (солнечно, но не жарко) и геомагнитная активность (близка к нулю).

— А ты точно сможешь запрограммировать почтовый коптер? — допытывался Матвей. И получал ответ: хозяин не ценит хорошего слугу, чему слуга не удивляется, ибо таковы все господа, но кое-кому все же следовало бы не оскорблять хорошего слугу недоверием. Хороший слуга сделает все в границах возможного, но не переступит эти границы, поскольку он только слуга, а не кудесник.

В переводе на деловой язык это означало: коптеру с букетом роз вряд ли удастся совершить посадку на уступе прекрасной незнакомки, если Сюзанна включит блокировку — а скорее всего так и произойдет, — но коптер будет биться о невидимую преграду, пока не разрядится. Или пока прекрасная незнакомка не заткнет Сюзанну, что, вероятно, и произойдет. Женщины любят цветы и обожают быть заинтригованными.

А еще больше любят, когда ради них мужчины совершают безумства.

— Главное, чтобы ты справился с двумя десятками коптеров, — твердил Матвей, холодея от того, что ему предстоит. На втором этапе операции лететь на уступ прекрасной незнакомки должен был он сам.

И вновь Фигаро нахально разглагольствовал о том, что его не ценят. Как будто можно поставить знак равенства между слугой-человеком и электронным домовым! Как будто не его хозяину болтаться завтра на внешней подвеске у целой стаи коптеров, возбуждая любопытство зевак и рискуя тем, что воздушные винты запутаются в стропах подвески!

Букет роз в надлежащей упаковке прибыл вовремя. Розы были хороши. Торговый коптер улетел, и Фигаро вызвал почтаря.

Дрожа то ли от возбуждения, то ли от голода, Матвей ждал. Сейчас издали донесется жужжание, появится почтовый коптер, Фигаро «переговорит» с ним, и букет роз улетит по назначению. А там — поглядим…