Альманах «Истоки». Выпуск 9 - [69]

Там бунтуй, голубчик, не скучай!»

А, братва, мне стало не до скуки –

Отдал сердце, голову и руки,

Яко в потрошилку, я за вас.

Выпер сотню монархистов

И борцов с дворцами выслал,

Как пришёл промозглый славный час.

Посылал декана я без мата,

После занял место в деканате,

Лучше всех в Совдепии живу.

Только если обыватель –

Наш советский воспитатель –

Враз его диплом при всех порву!

Сказкам К. Паустовского

Брови из дыма над глазом сигар,

Кружится жук. «Прилетел на пожар?» –

Синька догадки. Дым на крыле.

И засыпает жук в серой золе.

«Не от пожара ль рождается жук –

Лето на зелени смачной прожить,

Смерть есть пожар – значит, смерти он друг,

Чиркает – к горю в ночную поздныть?»

…Вам, Паустовский, лире болот,

Жалко в костёр было бросить сосну.

Как вы призвали с листочных «охот»

В сказке жука на войну?

В ржави горящего горла войны

Был он последней ласки жучок.

Плакали сказки без чистой воды,

«ИЛ», богатырь бронированный, взмок.

Галькой зубовно стучала Ока,

Рыжий прожектор – победы маяк…

Чёрно ревел жук в глазу. Чуял враг

В драном бельме нашей мести рога! –

Это серьёзней путчей пивных,

Это острее касочных рог!

Хлюпеньких слёз – болотных, гнилых

Не принимает слёзный поток!

…Сушит асфальт, как картошку, листву,

Где-то табачные косят цветы.

Жжём мы костёр. И на дым на траву

Живность явилась с рогом крутым.

Снова пахнуло огнём из газет:

Хочется, словно тех касок рогам,

В боль примужиченным жирным мозгам,

Чтоб на пожар полетел мертвоед.

Только ракеты крылу не скосить

Рог у жука и цветка огонёк!

Мудрому пламени хватит сил,

Сила горячая, жук-носорог!

Пабло Неруде

С горькою бедностью с вами, герой,

Сладкий закат отстреляли.

Молнию-землю с прахом-землёй

Мёртвой решёткой распяли.

Молнии тело билось огнём,

Горы – сгорбаченным трупом.

Выкрали ваше живое перо

Пальцы друзей, что преступны.

Реки текли в Магелланов пролив,

Пил океан за свободу.

Видим, что карой из песен твоих

Тучи шагали и годы.

То не война, то – карающий миг:

Молния с мыслью сойдутся –

Взрыв… Не один своротился язык

С тёмным сочувствием куцым.

Только воскресшие жертвы рыдать

На фотографиях будут.

Ваша свобода – нам – взоры назад,

Мука – не водится с блудом.

Фронтовому поэту В. Баранчееву

Словно жаба с губами крашеными,

Над Вселенной потомок гундит:

«До чего примитивна лажа –

Исаковский, Сурков и Дудин!

Грязь безвременья? Понимаем,

Но зачем же в поэты лезть –

Северянин в выси монбланит,

И другие Антеи есть!»

Слушай, сдоба снобистая пышная,

Слушай ты, теоретик-свин,

Хоть во лавры безбрежно пишется,

Нас хранит неподкупный гимн

Баранчеева-сталинградца.

Промороженный Сталинград.

Чуть безграмотно гнутся пальцы,

От мороза почти звенят –

В них живая стучится искра,

Не богемы туманный сплин!

Слышишь, пышная сдоба снобистая,

Слышишь ты, теоретик-свин?

Из дерьма в светлый век не протопаешь,

Но за демоном и божеством

Шёл прогресс первобытными тропами,

Шли светила кровавым путём.

Я в себе, словно зверя, гения

Изничтожу в зловонный прах,

Коли кол забью на военных

Непогибших нагих стихах!

Песни палачей

«Слово для искусства слов – священно,

А страдают люди – ну, так что ж!»

Чей-то прадед кайзеровским пленом

Отвечал за ту чужую ложь.

«Мглистый век не хочет серебриться,

Стих наш серым оловом застыл».

Да живут по веку и по триста,

Кто казну неправды расказнил!

Вы, живя над старыми костями,

Вновь поёте песни палачей!

Я извечно буду драться с вами,

Умирая в серебре ночей!

Песня

Когда корабль Земли в безумье тонет,

С горючей бойни роем мчатся тени,

Пытался смерть убить ты многотомьем,

Но шибче вниз идём, товарищ Гений.

Ты боли не щадил, чтоб к солнцу далей

Пришла Земля рабочей ночью звёздной,

Ты – не чума, но шёл девятым валом,

Спасал и убивал, товарищ Грозный.

Смешал ты сдуру злато и светила,

Ракеты, зёрна, мудрость мерил лупой.

И нищета, и бездны отворились

Свечением твоим, товарищ Глупый.

В ленивый холод цветшая гвоздика,

Огонь подземный с песней поднебесной,

От дикарей спасём твой миг великий,

Твой честный миг Земли, товарищ Честный.

Песня московского ваганта-1983

Жар – как столб. Весна царит. Насекомое лежит,

Словно девочка в купальники цветастом.

Снится звёздный кавалер. О наличье строгих мер

Ей откуда сведений набраться!

Приближается вагант – не поэт, не музыкант,

Дух весенний поднялся весёлым тестом.

Словно старым утюгом, по красотке – сапогом –

Только мокрое цветное сохнет место.

Тут прискрипался старик: «Пацаньё плюёт на крик,

Раз – и нету нимба солнечной дивчины!»

Пацанья готов ответ: «Эй, идейник, жрец газет!

Нарушала трудовую дисциплину

Эта барышня сейчас. В пляжкостюм «павлиний глаз»

Нарядилась, развалилась, и ни слова!»

Хрыч подальше припустил: только в бане пиво пил,

А ходил директором столовой!

Песня деда Мороза-1984

Декабрьская полночь черна и сыра,

Дожди на прудах оскользаются,

Прижался к траве, что по-волчьи сера,

Огромный белёсый заяц.

Висит над страною бесснежный прогноз,

На пасмурный морок похожий.

«Прохожий, привет! Это я, Дед Мороз,

Виновник зимы непогожей!

Любая снежинка и капля, поверь,

Запомните, внуки и деды:

Когда-то дрались за Отечества дверь –

Теперь защищаем планету.

Я бросил морозное дело своё,

Европа бушует недаром,

Не терпит угрюмое брюхо её

Притихших вселенских пожаров.

Мороз – пустяки пред всеобщим концом.

Шагаю по лужам угрюмым