Альманах «Истоки». Выпуск 9 - [66]

11.

Ну что же…

А может,

Заинтересоваться,

Кое в чем расписаться,

Кое с кеми расстаться,

И совсем распластаться?

Ну что же,

А может,

Просто остановиться,

Молча перекреститься

И кое-как схорониться?

А что же,

Ну может?…

«Гаркнуть по всей земле…»

Гаркнуть по всей земле –

Сдвиги коры осиной.

Из глубины трахей

Выхаркну я трясину!

И перекосит рот

Глиной, фонтаном – слезы,

Смрад, будто из болот,

А зато легче возу!

Вывернуть на ветра

Все эти нечистоты,

Страсти нажралась в хлам,

Так – аж до рвоты!

Хватит комедий с меня,

Продажности тоже хватит!

Распутье сего дня

Мне цену свою платит…

Из цикла «Земля бытованная»

8.

Август.

Толпами комарье,

И такая сладость

На душе

И во тьме

Летней ночи.

Август.

Солнце дынь,

Моря синь,

И банальность

Этих равных,

Которые среди прочих…

Август – астры.

И запах Марины.

На стихи он берет

Карантины.

Знаю, будут еще

Картины

Из завязанных в узлы строчек.

Из цикла «Библейские мотивы»

6.

В этой сухости,

В этой плоскости

Сжались легкие,

Точно пропасти.

Над монахом чернь

Заливается,

Гонит прочь его,

Изголяется.

И черным черно

По пути бежать,

Одному ему

Посреди стоять.

И во тьме найти

Свечку тонкую,

И держать, и петь

Песню звонкую.

В темень темную

Во все горло петь,

Страх глушить,

Свое сердце греть.

Отгонять чертей

Там, во тьме ночной…

Не услышишь отклика –

Громче пой!

Анри Маркович

Выставка Айвазовского в Москве

Чёрное море. Одесса.

Здесь Айвазовский писал.

Пушкин – поэт и повеса

Музу в Гурзуфе искал.

Вижу царя на прогулке.

Сам Александр второй

Крыма любил закоулки,

Чёрного моря прибой.

Ах водопад Ниагарский!

Чувствую воздух морской.

Запах Ливадии царской.

Крит навевает покой.

Горы – дорога к Ай-Петри.

Лазарев смотрит на нас.

Крымские сильные ветры,

В бой вдохновляет Парнас.

Бухта Синоп. Севастополь.

С рейда палят корабли.

Русского флота Некрополь,

Берег турецкой земли.

Вон рыбаки на просторе.

Пётр совсем молодой.

Был Айвазовский в фаворе,

Сделалось море судьбой.

От аллегории сложной

пухнет порой голова.

Я ухожу осторожно

И обступает Москва

ПРОЗА

Татьяна Хачумова Я вернусь

1

Аэробус А-320 оторвался от земли и стал набирать высоту. Настя взяла из кармана впереди стоящего кресла инструкцию по пользованию спасательными средствами и принялась ее просматривать. Рядом лежали какие-то рекламные журналы. У Насти был очень трудный день. Но вот все дела по командировке завершены, теперь можно немного расслабиться. От усталости у девушки стали слипаться глаза. Журналы выпали у нее из рук, и она погрузилась в дремоту.

Настю разбудил громкий голос:

– Уважаемые пассажиры! По техническим причинам наш самолет вынужден вернуться в Москву. Дальнейшую информацию по данному рейсу вы получите в аэропорту. Приносим вам свои извинения! Девушка открыла глаза. Пассажиры вокруг переглядывались и перешептывались, но паники на борту не было. У Насти стало закладывать уши, самолет шёл на посадку.

– Что же все-таки случилось? – подумала девушка. – Когда теперь домой попаду? В приметы Настя не верила. Но когда в аэропорт вылета возвращается самолет, тут уж хочешь – не хочешь, а поверишь во всякие там приметы. И в ее голову полезли дурные мысли.

Через три часа пассажирам злополучного рейса подали другой борт. Настя несколько раз пыталась позвонить мужу и сообщить, что ее вылет задерживается, но телефон Федора был вне зоны доступа.

– Куда же ты запропастился? – нервничала девушка. – Самолет вернулся, муж не отвечает. А, ведь, утро было такое доброе!

Когда Настя открыла глаза, то, сквозь иллюминатор, увидела ярко красное зарево. День близился к закату. Огромное пространство внизу, под самолетом, было сплошь устлано серыми облаками. Постепенно облака приобретали все более темный оттенок и, вскоре, вовсе почернели. Сумерки уверенно вытесняли свет. Бледно-оранжевая полоса на горизонте – это все, что оставалось от ослепительного солнечного света.

– Совсем, как в моей жизни, – промелькнуло в голове у Насти, – была светлая полоса, да, вдруг, посерела. А ей так хотелось, чтобы отношения с мужем оставались такими же красивыми, как до свадьбы, чтобы он, хоть иногда дарил ей цветы и говорил о любви.

– Может Федор разлюбил меня? – думала девушка. Встречались они недолго и вскоре расписались. Настю поразила искренность и глубина его горящих глаз. Когда она смотрела в эти глаза, у нее замирало сердце. В тот момент у Насти не было никаких сомнений, что Федор любит ее. Но в последнее время он стал более сдержан в своих чувствах, стал чаще и надолго замыкаться в себе. Девушка не могла понять, чем вызвана эта его внезапная холодность. Ей казалось, что сейчас, спустя всего год после свадьбы, они живут в двух параллельных мирах. Будь у них ребенок, она не испытывала бы такого невыносимого чувства одиночества, однако муж пока не хотел детей по причине бытовой неустроенности.

И вот в их жизни произошли перемены. Молодые люди сменили место жительства и работу. И именно в это самое время, как казалось Насте, Федор стал, вдруг, каким-то чужим. Она несколько раз спрашивала мужа:

– Может у тебя проблемы на новой работе или с Оленькой что-нибудь? Но вразумительного ответа не получала. Оленька – это пятилетняя дочь Федора от первого, совсем короткого, брака. Теперь они с матерью жили где-то далеко на севере.