Альманах «Истоки». Выпуск 9 - [59]

В здании школы в коридорах оборудованы шкафчики. У каждого школьника есть свой шкафчик, который закрывается на ключ.

На курсах сначала попросили заполнить анкеты, потом провели тест на знание английского языка. Для этого запустили всех в большую аудиторию и раздали задания. Через час собрали результаты и сказали, что решение комиссии пришлют по почте.

Через неделю сообщили, что я зачислен в группу третьего уровня. Всего уровней пять. Я удивился, что попал в третий уровень. Чего-то, значит, знаю.

Многонациональная собралась группа. Несколько человек из Мексики. Были поляки, белорусы. По одному человеку граждане Болгарии, Индии и Тайваня. Женщина из Венесуэлы приходила со своей взрослой красавицей дочерью. Из России я один.

Занятия проводились два раза в неделю. Весь курс 12 занятий. Для каждого уровня продавали хорошо иллюстрированный учебник.

Преподавала афроамериканка Джуди Паулук. Строгая и справедливая, не давала сачковать. Много внимания уделяла грамматике. Постоянно затевала общее обсуждение каких-либо тем – об обычаях в разных странах, географии, этикете.

Как-то говорили о крепких напитках – текилле, джине, виски, саке. Мне задали вопрос:

– Какую водку сейчас пьют в России?

На меня как ступор нашел. Надо ответить про водку, да ещё по-английски. Не могу вспомнить ни одного названия. Минуту думал. Все ждали. Даже стыдно стало. Наконец, выдавил:

– Столичную.

Потом на вопрос о крепких напитках в её стране отвечала болгарка. Бойкая такая, черноглазая, как армянка. Я решил реабилитироваться за свой конфуз и подсказал:

– Коньяк «Златы Пясцы», или «Слынчев Бряг».

Пили этот коньяк в студенческие годы. Мягкий вкус, бесподобный аромат.

Реакция была моментальной. Сверкнув на меня молнией взгляда, она ответила:

– «Golden beach».

Ну вот. Приехали. Как говорят, Кирилл и Мефодий именно в Болгарии придумали славянскую письменность. Что, теперь перешли на латиницу? А кто победил турок на Шипке в 1877 году и освободил Болгарию от Османского ига? Неужели всё забыто? Обидно…

Вскоре мне пришлось срочно возвратиться в Россию. Так я и не выучил английский. А какой был шанс!..

Встреча в пути

Елена Мочалова

М. Ю. Лермонтову

В своём Отечестве пророка нет,

Хотя пронзительно им песнь пропета;

И надо, чтобы двести долгих лет

Прошло для постижения поэта.

На всём лежит таинственный покров

Для мысли небесами не согретой,

Закрыты разум и душа для слов,

Что сотканы «из пламени и света».

А он «готов пожертвовать собой,

Чтобы «в другую грудь хоть тень их перелить…»

Наперекор всему, в борьбе с судьбой,

«Желание блаженства» объяснить.

В стихах его иные видят мрак,

Презренье к людям, ропот и гордыню;

А он любил, любил всю жизнь! И как!

Всем существом, как любят лишь святыню.

Любил Отечество, друзей и мать;

И жить хотел (не рассуждать о жизни).

Но, видит Бог, его удел – мечтать,

Послав стихов венец родной Отчизне.

Лия Елфимова

Кошке

Пусть ты беспородная малышка –

Не сибирских «голубых» кровей,

Но меня забавишь, как мартышка,

Каждою ужимкою своей.

Вместе нам совсем другое дело,

Ты мне детство возвращаешь вдруг.

Я всю жизнь одну тебя хотела,

Мне с тобой возиться без натуг…

Ты, словно нерпа на Байкале…

Беспомощна, но всё ж жива.

Вокруг нетронутые дали,

Что закружится голова.

Дана ты, видно, в утешенье,

И одиночество влача,

Я не вхожу во искушенье,

Когда шалишь ты сгоряча!

Жасминовый цвет

Жасминовый цвет, жасминовый свет

Встаёт с зарёй предо мною…

И шлю я вам снова свой светлый привет,

Который летит над рекою…

Я утром зарёю к тебе прихожу,

И я прощаюсь зарёю…

Мне слов не промолвить – «жасмином» слежу,

За вами, и слёз я не скрою…

Роса упадёт, и покатится вниз –

Примите этот подарок!

И наша встреча была нам сюрприз,

А не церковный огарок…

Проза

Ирина Антонова Архиповна и Настя

Архиповна была маленькая худая с тощим пучком седых волос на затылке и при этом не по возрасту живая, сноровистая и острая на язык. Такой я ее не помню, про нее мне рассказывали родители. В Москве в те достопамятные времена няни по уходу за детьми были в большой цене… Отпуск по случаю рождения ребенка предполагал 3 месяца, как известно, бабушка есть не в каждой семье… Папа настаивал, чтобы мама вышла на работу, отнюдь, не из-за ее символической зарплаты. Он полагал, что ей будет хорошо в кругу милых интеллигентных людей, где ее ценили за широту интересов и тонкий художественный вкус. Работали они в одном из лучших в Москве академических институтов с устоявшимися традициями, вместе в обеденный перерыв ходили в столовую.

Архиповну несмотря на ее почти 80 лет рекомендовали как отменную прачку. Свою карьеру она начала еще до революции у купцов. Но у каждой медали, как водится, две стороны. У Архиповны была своя хорошо отлаженная система по закаливанию младенцев. Она ловко смиряла меня свивальником (гарантия, что ножки не искривятся) и выносила гулять по любой погоде, нередко пятки мои зимой торчали наружу, но тем не менее, я у нее не простужалась. Вместо оставленного прикорма, давала тряпочку с нажеванным хлебом, и злые языки утверждали, что мой здоровый сон продлевался не без помощи маковой настойки. Иногда её навещал внучатый племянник, молчаливый подросток с иконописным лицом, кажется, сирота, ему она и передавала кульки с крупами, полагая, что доверчивые, вечно занятые хозяева никогда не проверяют свои скудные запасы… Любимым ее занятием было пить на коммунальной кухне крепкий до горечи чай с чем – либо вприкуску и с высоты опыта поучать товарок. Свою преемницу Настю, которая не без крестьянского лукавства посетовала, что не умеет готовить по-городскому, Архиповна напутствовала следующим образом: «В деревне жила? Жила. Свиням варила? – Варила. А им и подавно сваришь!» Ну, чем не реплика для Аркадия Райкина?