Альманах «Истоки». Выпуск 9 - [11]

– Да катись всё к чёртовой матери, если властям всё равно, то мне и подавно, – и, махнув на всё рукой, Павел направился в сторону от центра, где в это время молодчики в чёрном громили магазины и жгли автомашины.

Павел долго бесцельно бродил по улочкам городка, пока не вышел к вокзалу.

– В привокзальном кабаке всегда мало народу, там можно выпить водки, тихо посидеть, никто с разговорами в душу не полезет, – шагая по привокзальной площади, подумал он и, погрузившись в свои тревожные мысли о том, что будет дальше с участниками беспорядков, не заметил, что за ним, вот уже минут тридцать идет какой-то невзрачный тип в серой поношенной куртке и надвинутой на глаза помятой шляпе.

В зале ресторана прямо у дверей за двумя столами, в окружении целого выводка цыганят, сидели пять или шесть цыганок и пили чай, чуть дальше у окна, в ожидании поезда, расположились три деревенские бабы с корзинами из-под грибов и несколько мужиков с баулами, перед которыми стояло два полупустых графина водки.

Павел прошёл в самый дальний конец зала и сел за свободный столик.

– Бутылку столичной, холодец и гуляш, – не глядя в меню, заказал Павел подошедшему круглолицему официанту.

– Ишь, харю наел, присосался к дармовой кормушке, не оторвать, – глядя на лоснящееся лицо официанта, раздражённо подумал Павел и добавил:

– И не тяни кота за хвост, подавай всё сразу.

– Как скажете, через две минуты всё будет на вашем столе, – осклабился парень.

Не успел Павел оглядеть зал ресторана, как на его столе появились графин с водкой и холодец.

– Гуляш через десять минут, не возражаете?

– Не возражаю, – отрезал Павел и, налив полный фужер водки, залпом выпил её и, закусив холодцом, тут же налил ещё.

– Для начала триста в самый раз, – подумал Павел и одним глотком выпил водку.

В это время в зал ресторана вошёл мужчина в серой куртке, снял с головы помятую шляпу, и, оглядев зал, прямиком направился к Павлу. Подойдя вплотную к столику, он, не спрашивая разрешения, уселся на свободный стул. Затем, глядя в глаза Павлу, представился:

– Жора, свободный художник.

– Где волосы-то потерял, свободный художник? – оглядывая Жорину лысину, с издёвкой, спросил Павел.

– На бытовом фронте, – не замечая издёвки, улыбнулся Жора.

– Ты вот скажи мне, свободный художник, в чём заключается человеческое счастье и почему одни счастливы, им всегда везёт, а другим постоянно с самого детства не везёт, а, значит, и счастья нет? – наливая в чистый фужер водку, слегка заикаясь, спросил Павел и добавил:

– Ответишь – выпьешь, нет – прости.

– Послушайте, как вас там… – начал Жора.

– Павел.

– Так вот, Павел, выпивку я могу заказать и сам, но сначала отвечу на ваш вопрос. На мой взгляд, счастье человека заключается в его постоянной борьбе – борьбе с самим собой, то есть с искушениями, в борьбе с проблемами, которые возникают перед ним, и, наконец, с недугами, особенно если они унижают человеческое достоинство, – глядя Павлу в глаза, ответил Жора и, подумав, добавил:

– Но, чтобы бороться, у человека должна быть цель в жизни, или много задач, которые он ставит перед собой, понял?

– Хорошо сказал, но давай сначала выпьем, а потом я расскажу тебе о своём друге, который успешно решал свои задачи, добивался результатов, а счастья так и не добился.

Они выпили, и Павел продолжал:

– Был у меня школьный друг, очень устремлённый человек, – поставил для себя задачу, обязательно выполнит её. Так вот, из-за пьющего и буйного отца он решил закалить себя, овладеть восточными единоборствами и многого добился, уже к окончанию школы получил пятый дан и стал чемпионом Москвы среди юношей. А всё для чего? Вот в чём вопрос.

– И для чего же? – поддакнул Жора.

– А для того, чтобы усмирить отца, прекратить его запои и установить мир в семье. Как ты думаешь, получилось у него?

– Думаю, навряд ли, сделать другого лучше против его желания неподъёмная задача, большинство из нас не желают совершенствоваться, зачем, когда и так хорошо, – усмехнулся Жора.

– Ты прав, но мой друг понял это слишком поздно и оттого в душе его сидит большущая заноза, которая не даёт ему покоя ни днём, ни ночью, – скрипнул зубами Павел и, стукнув по столу кулаком так, что часть посуды упала на пол, продолжал. – Но тогда моему другу до того обрыдло пьянство отца, что он решил не давать ему опохмелиться и не выпускать его из дома до тех пор, пока тот окончательно не придёт в себя от очередного запоя, а затем уже трезвого уговорить его бросить пить.

– Нормальное решение.

– И моему другу казалось так же, да только сердце отца не выдержало, и он умер от инфаркта, а когда приехали врачи, они заявили, что если бы отец вовремя опохмелился, то инфаркта не было бы. Но это ещё не всё. Через год его мать умерла от цирроза печени, как он потом выяснил, она уже много лет по ночам вином снимала стресс. Оставшись один, мой друг поставил себе новую задачу – поступить в военное училище и стать офицером. Отучился, женился, казалось бы, всё хорошо, но эта сука вскоре бросила его, заявив, что ей надоело быть соломенной вдовой, вдобавок, присвоив квартиру, выгнала его на улицу. Судиться с неверной женой, он посчитал ниже собственного достоинства, вместо этого напросился в Чечню, отличился в боях, получил тяжелейшее ранение и был по инвалидности списан из армии, – тяжело вздохнув, Павел плеснул в фужер немного водки и молча выпил.