Аллоды. Игра в чертогах смерти - [58]

С головы высокого чужака слетел капюшон, и было видно, что это действительно эльф, но без волос, с разбросанными тут и там пятнами бурой коросты, по которым сейчас текла кровь… Он замахивался, и в руке его набухал светом, наливался убийственной мощью огненный шар.

Храмовник бежал, занося копье, и над головой его ярко полыхал нимб Покровителя. На торчавшую из плеча стрелу и на вторую, засевшую в подоле одеяния, он внимания не обращал.

Гибберлинги размахивали кинжалами, и морды у них были свирепые.

– Прикрываем восставшего! – приказал Расин, и сам сделал шаг навстречу атакующим.

Кость оказалась рядом тут же, а вот Мосол на мгновение замешкался, и это, как ни странно, его и сгубило. Эльф швырнул наконец огненный шар, и тот полетел быстрее, чем предмет того же размера и формы из любого материала, но успевая еще и пульсировать и раскачиваться туда-сюда.

Орчиха скакнула в сторону, уходя от удара, ее клинок лязгнул, соприкоснувшись с кинжалом самого шустрого из гибберлингов. Расин, ставший целью шара, пригнулся, и сгусток огня проплыл над самой его макушкой, так что от жара затрещали волосы, а на глазах выступили слезы.

Еще успел повернуться, увидеть, как певец неуклюже пытается отбить магический снаряд. Но тот лишь вспыхнул ярче и ударил Мосла прямиком в лицо, так что воинственный хрип того перешел в вопль боли.

– Не-е-ет! – не закричала даже, а завизжала Кость.

Но ее муж уже падал, нелепо загребая руками воздух, и предсмертная судорога терзала его тело.

– Сдохне-е-ешь! – прорычала орчиха и, расшвыряв в стороны гибберлингов, бросилась вперед.

Помчалась по лишенной травы земле туда, где стоял эльф-чародей.

Долгое время непонятно почему бездействовавший Эрэм выпрямился, резко выбросил руки вверх. Глотка восставшего породила даже не рычание, а торжествующий клекот, смешанный с рокотом горного обвала. От ладоней его в стороны ударили черные молнии, опутали весь мир грандиозной паутиной.

Расину на миг показалось, что он застрял в ней, что не в силах двигаться.

Потом это ощущение исчезло, и он понял, что все в порядке, и храмовник обнаружился на прежнем месте, в нескольких шагах, такой же могучий, оскаленный, но зато без нимба над головой.

А затем пришлось отражать выпад копьем, за ним другой, третий, все стремительные и беспощадные. Расин, вертевшийся, точно блоха на сковородке, про себя возблагодарил того мага, что лишил его противника возможности пользоваться силой Покровителя.

Тяжелый наконечник прошел над самым плечом, тут же мелькнул снизу, целясь в пах. Отвел его в сторону, и рука, державшая меч, заныла не только в запястье, но и в локте!

Силой храмовник обладал воистину огромной.

Кость, судя по ее яростным воплям, пыталась убить эльфа, но Расину было не до нее. Пот капал у него с бровей, настоящие струи текли по животу и спине, мышцы протестующе ныли.

Он орудовал мечом, не выходя из защиты, и никак не мог пустить в ход метательный нож, хоть и держал его наготове!

– Вали мертвяка! – закричал тот из гибберлингов, что с подпалинами, тонким голосом, и хадаганец понял, что это женщина.

Мохнатые карлики бросились на Эрэма, но тот встретил их достойно – громыхнуло как во время грозы, полыхнуло, и только перемешанные с визгом лоскуты огня полетели в стороны. Самый удачливый из мелких засранцев успел метнуть кинжал, но тот со звяканьем отлетел от спрятанного под одеждой Зэм металла.

Храмовник ударил вновь, и на этот раз хитро, древком, так что Расину пришлось подпрыгнуть. Вспыхнула деревянная свеча, висевший на груди у здоровяка символ веры в жертву Тенсеса, и лучи света укололи глаза.

Хадаганец метнулся в сторону, уходя на чутье, на опыте, заставляя сухожилия застонать от натуги. Острие копья с хрустом разорвало одежду на боку, даже ощутил холодное касание металла.

И тут он метнул наконец нож, швырнул туда, где должна находиться голова врага. Услышал глухой стук, и застилавший поле зрения беспощадный свет исчез, Расин вновь смог видеть.

Храмовник покачивался, вскинув руки к лицу, и нож торчал у него из глазницы.

Любой другой, неважно, человек ли, эльф или орк, давно бы рухнул наземь, но этот продолжал держаться, причем уже без всякой помощи Покровителя, на собственном упорстве и силе.

– Ай-й-йи-и! – закричала Кость, но не торжествующе или угрожающе, а просто от боли.

Храмовник рухнул, точно именно женский вопль сбил его с ног.

Не обращая больше на него внимания, Расин перепрыгнул через тело и побежал орчихе на помощь – Эрэм как-нибудь отобьется от троих гибберлингов, а вот чужого мага нужно вывести из строя.

На бегу обернулся, и увидел, что восставший стоит неподвижно, и вокруг него густеет смерч из серого дыма, немного похожий на тот, что защищал от непрошеных гостей пирамиду, только куда меньше. Вот он скачком расширился, и отлетел в сторону первый мохнатый карлик, тот, что без уха, за ним последовал второй, третьего отшвырнуло в заросли.

А затем эта штука ударила самого Расина.

Дыхание вышибло из груди одним махом, а ребра вроде бы сложились пополам. Желудок расплющило, он понял, что летит, и грянулся оземь, точно выброшенное в окно соломенное чучело.